Самое лучшее случается неожиданно
Шрифт:
– Давай будем говорить "наставником". Так правильнее.
– Светлана открыто смотрела на меня своими чистыми голубыми глазами. Много лет назад на свадьбе Подружных, глядя в эти глаза, я почти серьёзно признался ей, что завидую её мужу. Но тягаться с крепышом Подружным мне было не с руки, да и Светлана любила его.
– Почему наставником?
– удивился я.
– Мои полномочия должны быть немного шире, чем у простого психотерапевта. Конечно, беседы у нас с тобой будут проходить... но это не всё. Как я поняла из Колиных объяснений, причина депрессии - женщина. Я тоже женщина. И ты, Витя, сейчас за этим столом
– Света, я не отказываюсь от бесед с тобой, но ты же знаешь, что свои проблемы я всегда решаю сам. И сам разберусь, что делать и как поступать. Не обижайся.
По выражению её лица я видел, что она приняла мои слова нормально. Чуть улыбнувшись, она сказала:
– Стремление решать всё самому выглядит соблазнительно, но часто бывает малоэффективно. Иногда надо уметь признавать свою слабость и не стесняться просить о помощи, особенно, когда ты в ней нуждаешься. Для этого у тебя должен быть свой круг - друзья, команда на работе, близкие, которые поддержат в трудную минуту. Пойми для себя, кто эти люди в твоей жизни. Простое обсуждение беспокоящих тебя вопросов с кем-то из них уже поможет выйти страхам, неуверенности, ослабит стресс и позволит взглянуть на происходящее со стороны. К тому же, эти люди могут увидеть тот выход, который не замечаешь ты сам, потому что они не так эмоционально связаны с ситуацией. Поверь, Витя, обращение за помощью к кому-то может не только ослабить стресс, но и укрепить твои личные отношения с этим человеком.
– Ты меня заинтриговала, - мне было всё равно, но я попытался улыбнуться как можно искренне, и постарался так же посмотреть на жену друга.
– Всё-таки, если можно, чуть подробнее про роль наставника и твой интерес...
– Я помогу тебе ослабить стресс, ну, ты понимаешь... помогу сэкономить время и силы в налаживании отношений с людьми и женщинами в частности. А мой интерес?.. Я работаю над кандидатской диссертацией, тема которой касается выхода человеческой психики из пограничных состояний. Так что мы оба принесём друг другу пользу.
– Рад буду оказаться полезным науке, - это я произнёс вслух, в душе совсем не одобряя задуманное Подружными. Что я - кролик подопытный? Покосившись на сидящего неподалёку Кольку, сказал:
– Пообещай, Света, что не обидишься, если я не захочу продолжать твой эксперимент.
– Ладно, Витя, - тепло улыбнулась она.
– Только ты завязывай с пьянками. И не смотри так хмуро!
– Светлана дружески потрепала меня по волосам.
За жену вступился Колька:
– Ты, наверное, думаешь, Витёк, что найти хорошего психолога просто? Не жди, что кто-то согласиться тратить на тебя время и усилия, ничего не получая взамен. По крайней мере, Свете ты должен показать себя открытым и понятливым человеком и быть полезным для неё. Прошу, как друга - облегчи ей задачу.
– Пообещал уже!
– попытался ещё раз улыбнуться я.
– О чём ты сейчас думаешь?
– с этого вопроса Светлана начала нашу беседу с глазу на глаз, плотно прикрыв дверь зала и оставив Кольку на кухне мыть посуду.
– Знаешь, всё из головы не выходит... вчера был на кладбище и меня потряс один памятник. Черный такой большой камень, на нем высечено изображение девушки. И всего одно слово "Дочь...". И даты жизни. Молодая совсем.
– На кладбище? Ты думал о самоубийстве?
– А что в этом особенного?
– произнёс я, не глядя на свою наставницу.
– Виктор, ответь на мой вопрос. Тебе необходимо выговориться. Иначе накопленная "критическая масса" сдетонирует. Ты думал о самоубийстве?
– Да, в последнее время я задумываюсь над этим. Ницше как-то признался, что лишь мысль о возможности самоубийства согрела много его безысходных вечеров...
Я не лгал, хотя не совсем понимал, как Светка может помочь мне своими разговорами о суициде. Пользоваться заумными словами я умел и без неё. Героями моих книг были врачи, следователи, диверсанты, журналисты, учёные - мужчины и женщины, поэтому мне много приходилось читать всякой литературы, в том числе и по психологии.
– Основание из-под твоих ног выбил уход из жизни мамы?
– задала она свой следующий вопрос, сделав ударение на слове "мама".
– Поверь, что, как не чужой тебе человек, я тебя понимаю и от всей души сочувствую. Я знаю все твои хорошие качества, ценю и отношусь к ним с самым глубоким уважением. Я, если хочешь, могу даже перечислить эти качества. Ты добрый, искренний, тебе чужды жадность, зависть и ненависть, не злопамятный, доверчивый. Ты одарён свыше тем, чего нет у других: у тебя есть талант. Он ставит тебя выше многих и многих.
– Нет, тут не только мама...
– Я поднял взгляд и увидел устремлённые на меня внимательные женские глаза. И вдруг почувствовал, что хочу исповедоваться им, исповедоваться хоть кому-нибудь, потому что не могу больше держать в себе всё то, что накопилось за последний месяц. Я начал свой рассказ с того, как много лет назад в курортном городке встретил совсем юную девушку, как оставил её, испугавшись за свою, только что приобретённую, свободу, как не узнал её через девять лет в красивой сильной женщине, но полюбил её в новом образе, как не верил в собственные силы и как мучился от этого...
Светлана слушала, не перебивая...
Подружные ушли поздно, оставив такое ощущение, будто ледяной айсберг накопившегося невыносимо тяжёлого груза, ещё не растаяв, уже соскользнул с моей души в тёплый океан общечеловеческого участия. И он обязательно растворится там. На это нужно лишь время. Боль в сердце осталась, но уже не давала знать о себе так остро, как раньше.
Я посмотрел на остатки водки в бутылке на столе. Шевельнувшееся в груди желание выпить тут же блокировалось приказом, который послал мозг: "Ты обещал Свете. Нельзя!".
Вздохнув, я убрал водку в холодильник. Странно, но теперь мне совсем не хотелось сидеть одному в квартире. Я позавидовал Кольке - какая всё-таки замечательная у него жена! Понимающая. Вот если бы Вера была такой!
Надев чистую рубашку и джинсы, я вышел прогуляться в светящийся вечерними огнями город, который ещё совсем недавно виделся мне однотонным серым пятном через окно.
Ноги сами привели меня к дому, где жила Вера. Я долго стоял у подъезда, глядя на тёмные окна квартиры на двенадцатом этаже, с ностальгическим трепетом в душе ожидая, что в каком-то из них может загореться свет. Потом побрёл в ближайшее кафе и просидел за столиком с чашкой кофе до самого закрытия.