Самое важное подчеркну
Шрифт:
И вперед вышел… мой любимый преподаватель. Торс недоделанный.
– Вот и свиделись, – расцвёл он, – вот и повидались! Не верю своему счастью. Взять!
Они не стали подходить близко, а просто закидали меня блестящими сетками, похожими на рыбацкие. Явно отработанное действие. Я не билась, берегла силы и магию. Главное, выждать подходящий момент.
Приволокли меня на поляну, швырнули на землю, и вот тут меня парализовало.
На таких же пеньках, как у нас, по кругу сидели еще хамы. Один из них, бугай со сломанным носом, поднялся,
Все-таки студентка Быстрицкая перенеслась в намеченную точку. Боюсь, наставник об этом никогда не узнает.
– Что за девка?
– Моя бывшая студентка, – радостно сообщил Торс, любуясь мной в сетке, – из-за нее и вылетел.
– Может, она из свиты графиньки?
– Нет, эта точно не имеет отношения к высокородным, совсем без денег, с отработкой. И еще одна такая же нищенка с ней, в одной комнате живут.
– Поставьте на ноги и развяжите, – распорядился бугай, – обязательно тратить на девку артефакты?
– Девка боевая, мне палец сломала, а Буре челюсть.
– Когда успела?
– Палец в академии, а Бурю уже повели к целителю. И Живчика понесли.
– Понесли, – недоверчиво повторил бугай, – что так?
– Попала в его любимое место. Ногой.
– О как. Ну и кто ты, птичка залетная? Кто тебе принес, где сам портальщик?
– А не желаете представиться, – спросила его, пока меня выпутывали из сетки.
– Нет, не желаю. Ну?
Я промолчала.
– Как хочешь, – с горьким сожалением признался бугай, вокруг по-скотски заржали, – а могла бы и пожить еще.
Он подумал-подумал, подошел ко мне и пощупал за грудь. Пощупал! Меня!
Я так обалдела, что даже про магию забыла. У меня рефлекс на хамов. Нога немного болела, утром, видать, плохо размялась, потянула на первых мужиках. Но справилась, и у него аж чавкнуло… там.
Торс завизжал, как будто попала в него, и хамье мгновенно бросило сети еще раз. Притащили высокое узкое ведро, вонючее до слез. Из него торчали потемневшие прутья. Два хама вынимали прутья и споро связывали по несколько штук, с предвкушением на меня поглядывая.
Трое, и Торс в том числе, близко все же не подходя, потаскали меня по берегу, опрокидывая несколько раз, пытаясь уложить по-своему. Но я каждый раз выворачивалась, в последний момент падая на живот.
Они плюнули, и ко мне дружно шагнули двое с прутьями.
Сознание потеряла на четвертом или пятом ударе, а поплыла почти сразу. Били от души, с оттяжкой.
Оказывается, отчаяния может накопиться так много, что организм не выдерживает.
Когда-то читала, человек приходит в себя и разум в последний момент. Перед чертой, концом существования. Как будто что-то дает силы.
Очнулась от боли и холода.
Темно, но сразу поняла, где нахожусь, нисколько не сомневаясь. Во втором отсеке нашего подвала, в холодильнике.
Руки были подо мной, еще не замерзли окончательно, шевелились, ценную сетку забрали, и я поползла к следующему, третьему отсеку.
Три метра глубина холодильника.
Допустим, забросили на метр, значит, два осталось. Подробно себе объясняла, пока ползла по сантиметру к двери.
Если смогу открыть, там еще две ступени. Очень широких, каждая по двадцать сантиметров.
Итого два сорок.
И что-то лежало на пути. Ледяное. В грубой одежде. Не нашей. Останавливаться нельзя, я понимала, отодвинуть не получалось, добавляем еще… много. Полметра… как минимум.
Значит, считаем, что фактически ползу от самого входа второго отсека к третьему.
О чем-то еще думать запретила.
Тигренок мой молчал, резерв пустой. Просто заставляла себя двигаться, стараясь не потерять сознания. Но даже подходя к той самой черте, ползла. Может, теряла сознание, точно не знаю, по ощущению – нет.
Судорога меня скрутила на ступенях, когда уже пыталась закрыть за собой дверь, ведущую к призракам. Мне кажется, это реакция на тепло. Толкала дверь руками из всех сил. Один раз даже плечом, повторить не рискнула. Открылась как раз легко. Вот захлопнуть… а надо, чтобы защелкнулось, я твердо знала. И смогла. Потом разрешила себе потерять сознание. Если выживу, то уже не замерзну насмерть, как тот ледяной мужик.
Пришла в себя под шепот от всех сторон. Открыть глаза сразу никак не получалось, но потом один открылся. А, раз лежу на животе и щеке, надо голову поднять. И я ее подняла! Вокруг стояли призраки. Теперь есть шанс. Маленький.
– Пришла в себя.
– Она пришла в себя.
– Очнулась.
Так много голосов.
Я шепнула:
– Кто на острове? Не сможете узнать? Мои живы? Они в доме или кого-нибудь схватили?
– Пираты.
– Пираты напали.
– Ночью напали пираты.
– Все спали, ночью напали.
– Они все дома, мы захлопнули дом.
Я заплакала. От радости.
– Вы можете сообщить ректору той академии, где мы познакомились? Предупредить? Или Олю?
– Если она спустится в подвал.
– Если она догадается.
– Если он пойдет на тренировку в свой подвал.
– Если он догадается.
– Попробуйте, – попросила их и, на всякий случай, спросила, – а меня отсюда нельзя перенести в подвал академии? Живой?
– Нельзя.
– Нельзя, но можно.
– Можно, но так не делают.
– Можно, но плохо будет, поэтому нельзя.
– Живой останусь?
– Останешься.