Самоходчики

Как для Вас началась война?

Как раз перед войной я закончил 7 классов в школе. Как и все остальные мальчишки мечтал о чем-то. Вспоминаю, что читал всякую литературу и решил стать водолазом (смеется). В Дзержинске водолазной школы не было и мне посоветовали идти в ОСВОД. Пошел к начальнику, а он мне говорит, ты сначала матросом поработай, а потом зимой мы тебя пошлем на курсы. Проработал я там всё лето, а зимой меня послали на курсы водолазов в Горький, в управление Верхневолжского пароходства. Зиму я там проучился, а весной сдал экзамены и прошёл практику. ВЗ часа дня я сдал экзамены, а в 5 часов у меня уже была повестка. В тот же день я уже сидел в эшелоне, даже домой не дали съездить. Сказали, что так надо— вот и весь разговор. Это был 41-й год.

Кирячек

В дороге мы всё думали, куда же нас везут? Весь эшелон был исключительно из водников. Все мы были зеленые юнцы, ничего не могли, даже не знали как винтовку держать. А повезли нас на восток, в противоположную от фронта сторону. Доехали до Читы. Куда теперь? Нам говорят: вот тут будет полустанок, если по этой ветке поедете прямо, значит во Владивосток, а если направо то куда-нибудь в другую сторону. На полустанке вагоны пошли вправо, так мы приехали на станцию Отпор. Тут нас сразу определили в 386-й учебный запасной полк и обмундировали кое-как. В этом полку мы пробыли до присяги. Пришлось служить нам там очень тяжело. Я, например, стрелять умел – еще в школе ходил на курсы Ворошиловских стрелков. А некоторые из нас даже и не знали, как правильно винтовку держать нужно. На фронте в это время была сложная обстановка. Немцы подошли к Сталинграду и поговаривали, что после падения Сталинграда на нас нападут японцы. Каждую ночь нам давали лопату в руки и заставляли копать траншеи. Дают тебе норму – вот эти два метра выкопать. Вообще там, в Забайкалье, грунт такой скалистый, что без кирки ничего и не сделаешь. Лопатой ковыряешь, ковыряешь, а толку от этого мало. За всю ночь один метр траншеи выроешь, а потом её ещё и замаскировать нужно. Если ты свою норму не выполнял, то норма оставалась и еще добавляли два метра. Мы всегда были в долгах. (Смеется.)

После принятия присяги нас начали из полка выдергивать. Попадали кто куда, но правда по собственному желанию. Ко мне подошел лейтенант, спрашивает: в танковую школу хочешь идти? Как сейчас помню, лейтенант Сорока его фамилия. Щеголь он был настоящий, одет с иголочки, даже ходил по струнке. Я подумал, пойду, все-таки буду с техникой связан и дал согласие. Пошли мы в новую часть, время было к завтраку. Лейтенант говорит: не будем завтракать, три сопки пройдем, а там уже наша часть. Прошли по жаре одну сопку, вторую, и так дальше. Дорога оказалась длинной, к 5 часам вечера мы не прошли и половины. В полк пришли уставшие, как зюзи. Для начала нас распределили в учебном полку. Я сразу попал в экипаж, где первым делом стал изучать матчать.

На каких танках Вы учились?

Были танки БТ-5 и БТ-7. Заряжающему в этих танках всегда надо было стоять. Я в то время был крепкого телосложения, и меня поэтому определили в экипаж заряжающим. Хотя по-настоящему быть заряжающим на этих танках мне не пришлось. Мы на них доехали только от училища, до Челябинска, а потом у нас их отобрали.

В чем заключалось обучение заряжающего?

Нам показывали, как что в танке надо делать. Была тренировка на стрельбу двумя видами снарядов: осколочно-фугасными и бронебойными— вот и вся наука. Одновременно с ролью заряжающего, я был первым заместителем механика-водителя. Всё свободное время, если он что-то делал, то и я работал с ним.

По окончании этой школы мне присвоили звание сержанта. К тому времени машин у нас не было. Посадили нас всех в эшелон, одели в обмундирование всё новое и отправили за машинами. Доехали мы до Челябинска, всех высадили и отправили в 13-й танковый учебный полк. В это время только начали выпускать самоходки СУ-152. Пришлось некоторое время переучиваться на новые машины, а звания при этом у нас остались какие мы уже получили. К тому времени приехали фронтовики, разбили нас поэкипажно по пять человек и организовав маршевые роты послали на завод получать машины. Приехали мы туда, получили самоходки, погрузились и повезли их на фронт. Приехали под Москву, в Пушкино, а там как раз проходила тренировка 43-й Гвардейской дивизии. У нас машины отобрали, у кого не хватало специалистов пополнили из наших рядов, а остальных обратно в Челябинск за машинами. Когда мы второй раз получали машины наши уже освободили Белоруссию. Нам, Гвардейскому 43-му Днепровскому орденов Кутузова и Суворова, Кантемировскому тяжелосамоходному артиллерийскому полку досталось идти от границы Белоруссии до Калининграда. В боях мы участвовали с границ Кенингсберга, это уже пошел 44-й год. По сути, воевали мы только 6 месяцев: с декабря и до мая.

Пока мы дошли до Кенигсберга от полка осталось только 2 машины: штабная машина командира полка, и зам. командира полка по политчасти. Остальные машины или сгорели, или были подбиты, или потонули в болоте.

Вас после этого зачислили в резерв полка?

Нет, нас использовали как танковый десант. Под Кенигсбергом нам дали участок для обстрела. Сам Кенигсберг был обнесен фактически рвом, защищался он 12 фортами, как крепость. Нашей целью был 12-й форт. Помню, он был сделан из красного кирпича, артиллерийские амбразуры были зарыты метра на два в землю. Сверху форты были бетонированы, над бетоном были слои песка и грунта и снарядам эти все слои было не пробить. Сверху на грунте были посажены деревья, так, что и не видно было где эти форты вообще. Перед фортами находились заполненные водой рвы. Промежутки между фортами простреливались. При начале штурма артиллерия и авиация три дня били по этим укрепрайонам и только на четвёртый день пошла пехота. Первым брали 5-й форт. Ночью небольшая группа саперов переправилась на другую сторону и забралась во дворик форта, в котором стояли миномёты. Этих миномётчиков сапёры перестреляли, кое-где заложили взрывные заряды. Вообще эти форта взяли быстро, как будто их не было. Что мне непонятно до сих пор: в Кенигсберге был Королевский замок, не очень высокое, красивое здание. Так нам по нему не велели стрелять. Куда хочешь туда и стреляй, а по нему – запрещено. А когда война уже кончилась, кажется при Хрущеве, этот замок разрушили и начали строить заново. Достроили его не помню до какого этажа, а потом замок дал трещину и так и остался недостроенным. Был я там в 53-м году по туристической путёвке, так он и стоял недостроенный.

Что Вам особенно запомнилось на войне?

Что запомнилось? Очень много нужно было копать. Как только займешь какой-нибудь рубеж или переедешь – обязательно надо было закапывать машину. Командир машины постоянно находился при штабе, механика от работ освобождали совсем. Оставались наводчик, замковый и заряжающий. Вот эти 3 человека должны были самоходку каждый раз зарыть. Нормативов особых не было, но мы и сами понимали, что чем быстрее мы эту работу выполним, тем лучше это для нас. То же самое было и во время стрельбы. Если я плохо работаю, значит враг может поразить меня раньше чем я его.

Снаряд ведь весил 43 кг?

Вообще да. Но при этом он был раздельный: снаряд и гильза были отдельно. В 13-м учебном полку нас здорово тренировали насчёт этого. Там был сделан тренажер, состоящий из трубы в метр с чем-то в диаметре, под снаряд, и люльки. Нужно было уложить снаряд на люльку, передвинуть ее и толкнуть так, чтобы снаряд вошёл в нарезку орудия и перелетел в трубу. Иногда мы шутили друг над другом, подкидывая в эту трубу песочка. Те, у кого снаряд не вылетал, должны были после отбоя оставаться и заниматься дальше. Правая рука становилась, со временем от этих упражнений, очень сильной.

Какими-то уловками пользовались, чтобы быстрее зарядить?

Со временем приноравливались. Те, кто относился к этому делу без инициативы, тому приходилось хуже. А в среднем получалось около шести выстрелов в минуту.

Снаряды, так скажем, мыть или от смазки чистить ваша задача была?

Это ерунда, это даже за работу не считали, просто протирали снаряды ветошью и всё.

Во время войны боезапас возили только в рубке или на крыше тоже?

Я не знаю, как это делалось у танкистов, у нас были специальные стеллажи, дополнительно ещё снаряды клали под ноги.

А наверх?

Наверх мы снаряды никогда не клали.

Снарядов-то мало было, всего 20–22.

Нам этого боезапаса вполне хватало.

Какие чаще снаряды использовали: осколочно-фугасные, бетонобойные или бронебойные?

Бетонобойные снаряды применяла авиация. У нас в комплекте таких не было, мы пользовались осколочно-фугасными и бронебойными.