Самоселы
Шрифт:
– За нас не сомневайся, – сказал дядя Матвей. Он мало походил на своего старшего брата, но голос у него был такой же сильный. – Я уже на заводе заявление написал, грузовик в ремонт отогнал, чтобы по дороге без сюрпризов… Мои тоже согласны, все обсуждено.
Антон с Вадимом синхронно кивнули.
– Я еду точно, – сказала Алиса, чуть волнуясь. – И не передумаю.
– Дело говори, Семен, хватит уже говоренное переговаривать, – проворчал дед. – Раз собрались, значит, решение приняли.
– Решение принять скоро, – возразил отец, – а
– Все так же, – кивнула Карина. – Еду, конечно. Я давно по городу скучаю.
– А что твой Николайка?
Карина тут же вспыхнула, щеки покраснели, но глаз не опустила и ответила словно бы с насмешкой:
– Какой же он мой? Он сам по себе, я – сама по себе. Мне уже двадцать шесть, сколько еще ждать?
– Ты ему сказала, что едешь?
– Конечно.
– А он что?
Карина вздохнула.
– Предложение не сделал, если ты об этом. Отговорить пытался, но со мной не напрашивался. Дурные это отношения, ни к чему все это. Я еду, не сомневайся.
– Дело не в сомнениях, – сказал отец. – Теперь ко всем молодым обращаюсь, и ты, Алиса, слушай. Ты хоть не нашего рода, а раз с нами – все равно, как родня. Вы сейчас решаете пылко, но потом обратно дороги может не быть. Город кого отпускает, а кого в себе удерживает – тут заранее не угадать. Что, если затоскуете? Нам же, старшим, пойдут упреки…
– Дядя Семен, – перебил Вадим, – тут вы зря. Мы уже все взрослые, понимаем, что делаем. Раз решили новую судьбу начать, так тому и быть.
– Чтобы судьбу новую начать, не обязательно с места рваться, – возразил отец.
– Не обязательно, – кивнула Алиса, – но так легче. Дядя Семен, меня тоже не отговаривайте, мне обратно пути нет. Я нутром чувствую, что мне там место. Там, в городе.
– Ну, раз нутром, тогда, что ж с тебя… Антошка, ты – что? Если вслед за батькой, так это – бросьте, вы с Вадимом сами уже мужики взрослые, самим решения принимать.
– А мы сами, – сказал Антон.
– Мы давно шептались туда удрать, только такое дело вдвоем не осилить, – поделился Вадим. – Дядя Семен, тут вопросов нет, мы все продумали.
– Я козу возьму, – вдруг сказала бабка Александра. – И рассаду.
Около бабки стояла открытая баночка с надписью «наслаждение переезда». Карина знала, что после разговора, бабка Александра плотненько запечатает эту баночку и уберет в свой таинственный сундук. Там скопилось много подобных радостей.
Тему Александра Антоновна задала верную, и тут уж наперебой пошли обсуждения кто что собирается взять, и чего там (в городе) может не быть, а что может быть в избытке. На этом гомоне дверь на веранду открылась и вошла маменька. В руках она держала большой поднос с пирогами.
– Что, Семен, гостей разговорами кормишь? А ну-ка, налетайте. Каринка, сбегай на кухню, там кружечки, чайник… организуй.
Карина уже была у дверей. Следом за ней вышла Алиса, как бы чтобы помочь, на самом же деле – кое-что обсудить.
– Карин, я тебе помогу.
– Заварник возьми. Только держи полотенцем – он горячий.
– Карин, а чего это твой отец так всех расспрашивает, будто отговорить хочет?
– Боится судьбу детям переломать, – пояснила Карина. – Он же считает, что за всех в ответе. Там, в том городе, сейчас, наверное, пусто, значит, замуж мало шансов выйти, семью создать попросту не с кем.
– А-а, так вот он о чем волнуется…
– И не только. Опасно там. Страшно, непонятно. Бесовский город, говорят, не знаешь, чего от него ждать. Это нас ностальгия замучила, а ты-то там и не была никогда.
– Ну, может, у меня больше шансов там ужиться, – возразила Алиса. Карина посмотрела непонимающе, и та с улыбкой пояснила: – где ж ворожее жить, как не в бесовском городе?
Обе рассмеялись и вошли в комнату, неся в руках подносы с кружками и прочими чайными принадлежностями.
– Вот и чай! – воскликнул дед.
Пирожки были двух видов: морковный жмых с курагой и медом и творог с кунжутными семечками. За пирогами разговор пошел о водонапорной башне, а потом перекинулся на проблему разведения овец в городских условиях. Карина смотрела на родные, знакомые лица и думала: только бы все это не в последний раз. Только бы не в последний…
Когда Карине исполнилось двадцать лет, они с отцом выстроили для нее отдельный дом. Родители помогли обзавестись собственным хозяйством, выделили земли под огород и несколько фруктовых деревьев, и это означало новую, взрослую жизнь. Прошло шесть лет. Карина успела «сходить замуж», прожив с мужем всего полгода, успела найти хорошую работу в поселке, купила машину, словом – жизнь почти сложилась, и начинать новую, с нуля, с точки зрения стороннего человека было не благоразумно. Глупо попросту! Но Карина знала, что делала.
– Ты что, умнее всех? – прямо спросила Нина Петровна, заведующая почтовым отделением, где Карина работала в службе доставки. – Все сидят по местам, а ей вдруг понадобилось срываться куда-то! Да еще было б куда, а то в бешеный город, людям сказать стыдно! Карина, ты в своем уме?
– Ну что вы так переживаете, Нина Петровна, – улыбнулась Карина. – Я не одна еду, мы всей семьей переезжаем.
– Вот точно говорят, кто оттуда пришел – или зарекся о городе слышать, или непременно туда вернется. Тронутые городом…
– Да, так говорят, – согласилась Карина.
– А что Николайка?
Карина подумала, что никогда не обсуждала свои отношения ни в деревне, ни в поселке, но деревня на то и деревня, что все про всех знают.
– А что Николайка, – она пожала плечами. – Ни друг, ни жених. Он меня больше держит, чем я сама себя держу. Так можно до конца жизни дружить, никакого толку в этих отношениях. С другими встречаться, вроде как предательство, и с ним не выходит…
– Да, не конкретный парень, – согласилась Нина Петровна. – Давно тебе его надо было оставить.