Самоубийство исключается. Смерть в аренду (сборник)

Хейр Сирил

Дикинсон позволил этому невинному вопросу повиснуть в воздухе, после чего промолвил:

– Возможно, – и ушел.

Маллет еще некоторое время наблюдал, как тот шел нетвердой походкой смертельно усталого человека к выходу из гостиной, остановился в холле у стойки девушки-администратора и, что-то сказав ей, медленно двинулся вверх по лестнице.

Проводив Дикинсона взглядом, Маллет зябко повел плечами. Все-таки общение с этим человеком сказалось на нем не лучшим образом, и он не мог отделаться от ощущения, что наблюдал за мертвецом, неспешно следовавшим к своей могиле. Инспектору тоже надо было идти спать, но он отправился в свою комнату не раньше, чем прикончил еще один бокал бренди.

Глава 2

След

кончается

Завтраки в английских загородных отелях обыкновенно много лучше обедов, поэтому на следующее утро основательно подкрепленный сном инспектор с обычным аппетитом накинулся на поджаренный бекон и яичницу. Надо сказать, Маллету удалось хорошо выспаться лишь благодаря выпитому на ночь чудесному бренди, поскольку матрас в его номере можно было сравнить разве что с камнем.

За завтраком Маллет неоднократно возвращался мыслями к любопытному разговору, состоявшемуся у него вчера с мистером Дикинсоном. Его занимал этот говорливый, недовольный старик, странным образом повернутый на своем отеле. Помимо всего прочего, мистер Дикинсон показался инспектору весьма мрачным субъектом. Если он в подобной манере выражает свои мысли и дома, подумал Маллет, то нет ничего удивительного в том, что домочадцы его недолюбливают. При всем том инспектор сочувствовал старику, поскольку Дикинсон, если не обращать внимания на его странности, производил впечатление человека, незаслуженно обиженного судьбой. И очень одинокого, поскольку начал откровенничать с Маллетом, которого видел первый раз в жизни. Более того, в разговоре намекал на свое намерение совершить самоубийство. При мысли об этом инспектор пожал плечами, поскольку знал из опыта расследования подобных дел, что люди, размышляющие о суициде, почти никогда не сообщают об этих планах ни случайным знакомым, ни кому-либо еще. Однако Маллет все же беспокоился за Дикинсона – не мог отделаться от ощущения, что старик столь же повернут на самоубийстве, как и на этом проклятом отеле. И хотя инспектор не верил в пустую болтовню и доверял только фактам, он не мог отрицать, что общение с этим человеком привело его под конец вечера в угнетенное состояние. А все потому, что вокруг Дикинсона, казалось, витала аура несчастья, вызвавшая у Маллета странное предчувствие беды. За годы работы в полиции инспектор видел множество бед и страданий и даже в каком-то смысле привык к ним, но такого рода предчувствия ему очень не нравились.

Покончив с завтраком, Маллет оглядел столовую. Судя по всему, гостей в отеле было немного, поскольку занятыми оказались всего несколько столиков. Инспектор обвел взглядом присутствующих, но Дикинсона среди них не обнаружил. Потом ему вспомнилось слово «возможно», которое произнес старик, отвечая на вопрос, встретятся ли они за завтраком, но здравый смысл тут же отмел дурацкое беспокойство. Прежде всего старый джентльмен мог позавтракать в постели – люди его возраста часто имеют такую привычку. В любом случае это не имело к Маллету никакого отношения. Особенно учитывая то обстоятельство, что во второй половине дня ему предстояло вернуться в свой кабинет в Скотленд-Ярде, где его ожидали вполне реальные и весьма серьезные дела.

Спустя пять минут он, выйдя из столовой, двинулся было к стойке регистрации, чтобы расплатиться за комнату, как вдруг увидел бледную, словно смерть, горничную. Сбежав по лестнице, она помчалась к той самой стойке и, опередив инспектора, что-то зашептала на ухо девушке-администратору. Девушка быстро сняла трубку со стоявшего перед ней внутреннего телефона и тревожно произнесла приглушенным голосом несколько слов. В это время горничная нервно прохаживалась по холлу, определенно чувствуя себя не в своей тарелке. Наконец появился управляющий – полный, смуглый мужчина с раздраженным выражением лица. Первым делом он что-то сердито сказал горничной, которая и без того едва не плакала, после чего они вместе поднялись по лестнице. Девушка-администратор же снова стала названивать кому-то по телефону, не скрывая своей тревоги.

Когда

она повесила трубку, к стойке подошел Маллет и, как намеревался, попросил чек, оформление которого потребовало некоторого времени. Девушка была чрезвычайно чем-то озабочена и вела себя очень нервно. Определенно в гостинице происходило нечто неординарное, и инспектора опять охватило предчувствие беды. Он вновь был вынужден напомнить себе, что вся здешняя суета не имеет к нему никакого отношения. Поэтому он обменялся с девушкой несколькими ничего не значащими словами, заплатил по счету, попросил носильщика вынести его багаж на улицу и отправился в гараж за своим автомобилем.

Когда инспектор подъехал к главному входу, чтобы забрать багаж, на парковке уже стояли два автомобиля, которых он раньше не видел. Из второй машины вылез человек в униформе и что-то сказал напарнику, выбравшемуся из салона после него. В следующее мгновение человек в форме повернул голову и встретился взглядом с инспектором, который как раз выходил из своего автомобиля.

Они мгновенно узнали другу друга. Человек в форме оказался сержантом полиции из близлежащего городка. Маллет встречался с ним годом или двумя раньше во время расследования махинаций крупного скупщика краденого, забиравшего товар у преступников, специализировавшихся на грабеже загородных домов. Маллет помнил, что тогда парень ему понравился, но сейчас предпочел бы, чтобы тот оказался далеко отсюда.

– Мистер Маллет! – воскликнул сержант, пересекая двор, чтобы пожать ему руку. – Это совпадение, или вы здесь по делу?

– Я в отпуске, – твердо сказал инспектор, отвечая на рукопожатие сержанта. – Потому и провел ночь в этом отеле. Но только что из него выписался и собираюсь ехать в Лондон.

На лице сержанта проступило разочарование.

– Очень жаль, – вздохнул он. – Я бы чувствовал себя куда увереннее, если бы мы вместе взглянули на детали дела, из-за которого меня сюда вызвали. Впрочем, никто еще не сказал, что оно имеет уголовный характер.

– Даже если это так, сержант, – ответил Маллет, – я все еще числюсь в отпуске и буду пребывать в нем до пятнадцати часов, когда мне предстоит явиться в Скотленд-Ярд и доложить начальству о возвращении.

– Понятно, сэр. Но я в любом случае рад, что мы, хоть и случайно, встретились снова. Ну а мне пора приступать к работе. Дело, полагаю, в здешней округе будет сенсационное. Ведь речь идет о старом мистере Дикинсоне.

– О Дикинсоне?! – воскликнул пораженный инспектор, позабыв об осторожности.

Сержант, шагнувший было к двери отеля, остановился и вновь повернулся к инспектору.

– Вы знаете мистера Дикинсона, сэр? – спросил он.

– Я познакомился с нам вчера вечером. Но до этого никогда не встречал. А что, собственно, с ним случилось?

– Найден мертвым в постели своего номера. Передозировка какого-то препарата, насколько я понял. Доктор уже приехал и сейчас находится у него в комнате.

– Бедняга! – вздохнул инспектор, после чего, поймав на себе удивленный взгляд сержанта, счел нужным пояснить: – Вчера у нас с мистером Дикинсоном состоялся любопытный разговор. Так что, возможно, я смогу оказаться для вас полезным свидетелем. Кстати, я готов дать письменные показания или подписать протокол. Надеюсь, вы не будете возражать, если я поднимусь вместе с вами в его комнату? Исключительно как свидетель, разумеется…

Комната Леонарда Дикинсона находилась в конце длинного коридора, который тянулся вдоль всего первого этажа гостиницы. Сквозь выходившие на восток и юг окна в помещение лился мягкий свет утреннего августовского солнца. Тело лежало на широкой старомодной деревянной постели. Черты лица мистера Дикинсона, напряженные при жизни, теперь смягчились. Маллет, глядя на его застывшее лицо, не мог отделаться от мысли, что тот сейчас выглядит куда более счастливым, чем в гостиной вчера вечером. Последняя линия на карте упиралась в «Пендлбери-Олд-Холл»: мистер Дикинсон закончил свои дни именно там, где хотел.