Самоубийство исключается. Смерть в аренду (сборник)
Шрифт:
Кстати, упомянутая карта, как нарочно, лежала на прикроватном столике, сложенная должным образом, а паутина линий, пересекавшихся в изображавшей отель точке, являлась наглядным подтверждением мысли инспектора. Помимо сложенной карты, на прикроватном столике помещался флакончик, наполненный маленькими белыми таблетками, и еще один – точно такой же, но пустой.
Когда инспектор с сержантом вошли в номер, доктор уже закончил осмотр тела и убирал инструменты в медицинскую сумку. Он был молод, деловит и казался довольно самоуверенным.
– Передозировка снотворного, – сообщил врач. – Полагаю, вы передадите это
Внимание сержанта привлекло что-то белое, лежавшее под картой. Это была небольшая карточка, на которой твердой рукой было написано несколько слов. Прочитав их, сержант молча передал карточку Маллету.
В записке значилось:
«В нашей власти избежать беды, когда мы сами можем распоряжаться смертью».
Маллет молча кивнул и заговорил снова лишь после того, как врач вышел из комнаты.
– Вот по какой причине я подумал, что, возможно, понадоблюсь вам в качестве свидетеля.
С этими словами инспектор начал было осматривать комнату, но потом, напомнив себе, что это не его дело, предоставил эту миссию сержанту, а сам стал ждать, когда последний освободится и возьмет у него показания.
Когда для этого пришло время, сержант, не сумевший отказать себе в удовольствии допросить такого известного человека, как Маллет, задал инспектору и несколько дополнительных вопросов, на которые инспектор добродушно ответил. Когда же протокол, к удовлетворению обоих, был составлен, инспектор тоже задал вопрос, но уже неофициальный и касавшийся личности покойного.
– Не хочу отнимать у вас время, сержант, но должен заметить, что старому мистеру Дикинсону удалось-таки пробудить во мне интерес к своей персоне. Хотя наше общение длилось недолго, он показался мне весьма странным человеком. Вы согласны с этим?
– Абсолютно. «Странный» – самое подходящее для него слово, – с готовностью ответил сержант.
– Мне бы хотелось, чтобы вы немного о нем рассказали. Кажется, он родился в этих местах. Даже, возможно, в этом доме. По крайней мере такой вывод я сделал из нашей вчерашней беседы.
– А в протоколе вы об этом не упомянули, – укоризненно заметил сержант.
– Действительно. Подумал, что это не представляет особой важности.
– Возможно, так оно и есть, сэр. В любом случае мы сможем установить этот факт и без ваших показаний. Это, что называется, общедоступная информация.
– Стало быть, здесь его хорошо знали?
– Еще как хорошо, сэр! Насколько я в курсе, этот дом принадлежал Дикинсонам с того самого дня, как был построен, а с тех пор, говорят, минуло почти двести лет.
– При всем том они отсюда съехали, не так ли?
– Тридцать лет назад здесь поселилось семейство Михаэльмас. Почти сразу после того, как умер старый мистер Дикинсон. Кажется, так, сэр.
Маллет рассмеялся:
– Похоже, у деревенских долгая память. Не то что у горожан.
– Боюсь, дело не только в этом, сэр, – произнес сержант. – Просто мистеру Дикинсону – полагаю, теперь я должен называть его «покойный мистер Дикинсон» – очень уж не хотелось покидать эти места. И он появлялся здесь снова и снова.
– Я так и подумал, послушав его речи.
– Забавно, не правда ли? Что интересно, больше никто из его домашних в болезненной страсти к этому домовладению не замечен. Взять, к примеру, мистера Артура Дикинсона – его брата. Он заработал в Лондоне кучу денег и мог бы выкупить дом и прилегающие к нему земли. Но никогда подобного желания не выказывал. А вот мистер Леонард, хотя и обзавелся собственным домом и семьей, продолжал посещать Пендлбери-Олд-Холл с таким поразительным постоянством, что можно было подумать, его магнитом сюда тянуло. Такие дела, – закончил свое повествование сержант и, со значением посмотрев на инспектора, добавил: – Что-то я разболтался. Не смею более вас задерживать, сэр…
Признаться, инспектору Маллету редко напоминали, что ему пора на службу. Еще реже давали понять, что он злоупотребляет чьим-то терпением. Осознав все это, инспектор едва не покраснел от стыда и задался вопросом, какого черта тратит свое и чужое время, расспрашивая о странном старике, которого практически не знал. Это не говоря уже о том, что дело, неожиданно вызвавшее у него столь пристальный интерес, оказалось при ближайшем рассмотрении самым банальным самоубийством. Маллет призвал себя к порядку, поблагодарил сержанта за обстоятельный рассказ, после чего вышел из комнаты и покинул отель. Затем сел за руль автомобиля и помчался в сторону Лондона, приложив максимум усилий к тому, чтобы побыстрее выбросить из головы трагедию, произошедшую с бедным мистером Дикинсоном.
Глава 3
Посмертное слово родственников
Пятница, 18 августа
– Как это характерно для Леонарда – требовать любой ценой захоронения в Пендлбери! Вместо того чтобы подумать об удобствах других членов семьи! Типичный эгоизм! – произнес Джордж Дикинсон – старший из оставшихся в живых братьев покойного, прибывший на церемонию похорон.
Это был пожилой полный мужчина, облаченный в черный траурный костюм, сшитый лет десять назад. За это время Джордж раздался в талии по меньшей мере на дюйм с четвертью и испытывал из-за этого определенные неудобства, которые в совокупности со стоявшей в этот день сильной жарой самым негативным образом сказались на его настроении. Впрочем, надо заметить, что он почти всегда пребывал в плохом настроении, а сегодняшнее дурное расположение духа можно было охарактеризовать как «невероятно плохое». Иными словами, Джордж находился в состоянии неконтролируемой ярости, какое иногда бывает у трехлетних детей.