Самоубийство исключается. Смерть в аренду (сборник)
Шрифт:
Мысли у нее в голове понеслись в бешеном хороводе, но в следующее мгновение Анна усилием воли вернула их в прежнее русло. «Ты такая же взбалмошная, как спущенные с поводка собаки, носившиеся по зеленым лужайкам парка Хит, – мрачно сообщил ей внутренний голос. – Оставь на время эмоции, старайся думать рационально». Анна кивнула, словно в такт собственным мыслям, и закончила свой первый круг по парку.
«Но если бы тебе действительно пришлось назвать вымышленный адрес, то написанное тобой в регистрационной книге наверняка имело бы какие-то связи с твоей собственной персоной. Так сказал Мартин. Нет, не он. Это я сказала. Мартин же сделал вид, что не понимает почему, хотя и разбирается в такого рода делах. Но возражать он не стал! Итак, если ты изобретаешь некий несуществующий адрес, к этому процессу обязательно подключается твое бессознательное или подсознательное – черт, никак не запомню разницы. В любом случае это связано с твоими личными ассоциациями, которые и руководят в данный момент твоим сознанием. Иными словами, в такой ситуации ты скорее назовешь адрес, близкий к реальному, чем совершенно тебе незнакомый, а стало быть, для этого существуют какие-то причины.
Вот на чем я остановилась, когда разговаривала на эту тему с Мартином три дня назад. И вот теперь по той же причине нахожусь в Парбьюри-Гарденс. Как будем рассуждать дальше? Ведь Парбьюри-Гарденс, пятнадцать, несомненно, имеет какое-то значение. Это своего рода код, к которому у нас нет ключа. А ключ находился в голове у Джонсов – или одного из них, когда они выводили эти слова в регистрационной книге отеля „Пендлбери-Олд-Холл“. Теперь секунду подожди и попытайся представить себе этих людей, стоящих в холле гостиницы перед раскрытой толстенной книгой, когда на них с легкой иронией, как это заведено у подобной категории служащих, взирает гостиничный клерк… Черт! Как же трудно представить этих Джонсов, особенно если ты их никогда не видела. Итак, вопрос: почему именно Парбьюри-Гарденс, пятнадцать?»
Ну разумеется! Анна неожиданно остановилась напротив сидевшей через дорогу в парке няньки с коляской. В отчете Элдерсона сказано, что, согласно показаниям свидетелей, девушка все время хихикала, когда Джонсы регистрировались. Вот вам свидетельство того, что адрес вымышленный! Ха-ха! Давайте все вместе хорошенько посмеемся над этой шуткой, хотя пока не знаем, в чем ее суть. № 15 – смешно, Парбьюри – еще смешнее, Гарденс – просто взрыв смеха!
Мысли Анны снова вернулись к гостинице «Черный лебедь» в Бентби. Но на этот раз сравнение не пробудило у нее в душе никаких мыслей и ассоциаций. Анна попыталась представить себя в маленьком, пропахшем пивом и табаком холле, где они с Мартином выводят свои имена в регистрационной книге. Но хотя подобное насилие над воображением едва не вызвало у нее тошноту, она тем не менее храбро продолжала задавать себе вопросы. Итак, какой вымышленный адрес она написала бы, если бы относилась к тому типу женщин, которые ночуют со своими спутниками в мерзких провинциальных гостиницах? Тут возможны два варианта. Если ты любишь дешевые шутки дурного тона – согласно гипотезе, – то твое гадкое воображение непременно подскажет адрес знакомого респектабельного человека. Поскольку просочившаяся информация о ночевке в такой дыре, да еще и в сомнительной компании, непременно заставит его покраснеть, даже если он ничего подобного и не делал. Или, если у тебя есть склонность к браваде, напишешь адрес, очень похожий на твой собственный, чтобы пощекотать себе нервы и почувствовать в крови адреналин. Похоже, с точки зрения психологии оба предположения вполне имеют право на жизнь.
«Все-таки какое-то продвижение есть, – подумала Анна, начиная третий круг. – Посмотрим, что из этого вытекает. Положим, эти двое лично знали миссис Пибоди и решили подшутить над ней, указав ее адрес в регистрационной книге. Ну если так, то я проиграла. Просто у меня не хватит душевных сил, чтобы копаться в личной жизни миссис Пибоди, чтобы выяснить, кто из ее знакомых мог так над ней подшутить. Шутка номер два, когда адрес очень похож на собственный одного из Джонсов. Пятнадцать – Парбьюри – Гарденс. Итого, три элемента. Чтобы шутка получилась на высшем уровне, нужно, чтобы два элемента были реальными, и только один – вымышленным. Что же мы имеем в результате? 15, Парбьюри-плейс, или террас, или стрит, или что-то в этом роде. Или: 15 что-то или какой-нибудь другой – Гарденс… И наконец, такой-то номер по Парбьюри-Гарденс».
Анна скептически оценила дальнейшие перспективы. Из трех придуманных ею вариантов следовало выбрать только один. Но какой? Повинуясь импульсу, она сразу выбрала второй. Поскольку этих самых «Гарденс» в Лондоне столько, что и не перечислишь, так что найти нужный не представлялось возможным. Зато название парка казалось весьма существенной деталью. Измените его – и адрес изменится до неузнаваемости, а стало быть, шутка не удастся. Впрочем, могло статься, что ни о каких рискованных шутках Джонсы и не помышляли и их реальный адрес, скажем, 15, Дейлесфорд-Гарденс, а все остальное – просто ее глупые домыслы! Тем не менее два варианта все-таки оставались. Исходя скорее из лени, чем другого более рационального мотива, Анна выбрала вариант 15, Парбьюри что-то. В Лондоне просто не могло быть слишком много улиц, название которых начиналось с Парбьюри. Но если изменение заключается только в номере, тогда ей придется проверить в общей сложности 110 апартаментов в многоквартирном доме на Парбьюри-Гарденс. Следуя по пути наименьшего сопротивления, Анна, вместо того чтобы сделать очередной круг вокруг этого дома, свернула в узкую боковую улицу, где еще раньше она заприметила почтовое отделение.
Стоявшая за стойкой женщина испытала, казалось, глубокое потрясение, когда Анна попросила у нее справочник. Похоже, в почтовых отделениях ничего подобного не водилось. По крайней мере выражение лица дамы свидетельствовало о том, что спрашивать об этой книге как минимум неделикатно. Но как бы то ни было, она сочла своим долгом сообщить, что издания такого рода можно просмотреть в ближайшей общественной библиотеке. На вопрос Анны, как туда попасть, дама выпалила: «В конце улицы направо, потом налево!» Все это она произнесла очень быстро, из чего можно было заключить, что запретный плод в виде упомянутого справочника здесь просили постоянно.
Через пять минут Анна уже сидела за столом общественной библиотеки и листала лежавшую перед ней на столе книгу. Девушке не понадобилось много времени, чтобы понять, что еще одна ее теория пошла прахом. Как выяснилось, в Лондоне, включая пригороды, кроме Парбьюри-Гарденс, никакой другой улицы, чье название начиналось бы со слова «Парбьюри», не было. Имелась, правда, похожая по названию улица – Парберри-стрит, однако располагалась она на так называемом Собачьем острове, а Анна почему-то не сомневалась, что Джонсы могли проживать где угодно, но только не там.
Как бы то ни было, это только упрощает дело, подумала девушка, чувствуя, как растет раздражение. Ответ прост: номер такой-то по Парбьюри-Гарденс. В какой-то квартире в этом доме проживал мистер М. Джонс – или скорее так называемая миссис Джонс. Анна почему-то была уверена, что мужчина назвал не свой адрес, а адрес женщины. Откуда такая уверенность? Женская интуиция и все такое. Итак, осталось лишь узнать, в каком из 110 домов эта леди обитает. Ура!
Анна стала медленно и методично изучать включенный в справочник список жильцов нужного дома. Ни одна из фамилий не указывала на то, что та или иная обитательница может оказаться той самой миссис Джонс, но Анна на это и не рассчитывала и продолжала упорно двигаться по списку сверху вниз. Она добралась почти до конца, точнее, до № 87, когда молодой полный библиотекарь в очках подошел к ней и печальным голосом сообщил:
– Библиотека закрывается, мадам.
Анна вернула книгу и поторопилась выйти на улицу, освещенную лучами заходящего солнца. Она не поверила своим глазам, когда взглянула на часы в витрине аптеки, ибо их стрелки показывали начало седьмого. Она пробыла в библиотеке гораздо дольше, чем намеревалась. Кроме того, она так и не выпила чаю и, вдохнув свежего воздуха, почувствовала, что ужасно устала и проголодалась. Тем не менее ноги словно по собственной воле повлекли ее к зданию на Парбьюри-Гарденс, где она возобновила хождения вокруг упомянутого дома с целеустремленностью и энтузиазмом заключенного, выведенного на прогулку по тюремному блоку.
«Пятнадцать, – думала она. – Итак, мы добрались и до этого числа. Но почему из всех номеров они выбрали именно пятнадцатый? Потому что реальный номер – пятый? Или двадцать пятый? Или любая комбинация с цифрой пять – от пяти до ста пяти? Жаль, что в доме нет квартиры № 115. Тогда было бы проще. А может, надо умножить пятнадцать на два? Тридцать». Девушка мрачно покачала головой. Неизвестно почему, но цифра тридцать Анне не понравилась. Да и вообще… Эти чертовы цифры можно сколько угодно комбинировать. Складывать, вычитать, умножать, делить, переставлять… Переставлять! Анна застыла, уставившись на то место, где раньше стояла детская коляска, которой, впрочем, сейчас там уже не было. Неожиданно девушкой овладело совершенно необъяснимое чувство уверенности. В эту секунду ей показалось, что она наконец разгадала тайну адреса Джонсов, внесенного в регистрационную книгу гостиницы «Пендлбери».