Самоубийство Владимира Высоцкого. «Он умер от себя»
Шрифт:
– Мне нужен там свой человек. Попробуем понять, насколько серьезно американцы интересуются русской культурой…»
Нью-Йорк Высоцкому очень нравился. Он считал его городом XXI века.
Не исключено, что Высоцкий тогда впервые задумался о возможности эмиграции. В Америке он встречался с Иосифом Бродским, тогда еще – не нобелевским лауреатом. По утверждению Михаила Шемякина, «у Володи была мечта работать в американском кино. Но он понимал, насколько это сложно».
В мае 1980 года, когда Высоцкий был за границей, Валерий Янклович вступил в брак с Барбарой Немчик, причем все бюрократические формальности удалось быстро преодолеть только
Высоцкий несколько раз порывался улететь в Париж, к жене, но потом сдавал билеты. Улетел он только 10 мая. То ли он надеялся вылечиться во французских клиниках, то ли надеялся, что во Франции легче будет достать наркотики, хотя они там были дороги, и с торговцами активно боролась полиция. Но в Москве друзья пока что не доставали ему наркотики, надеясь, что он всерьез взялся за лечение. Друзьям казалось, что Высоцкому и в тот раз лететь очень не хотелось. Он специально опоздал на рейс, но рейс задержали, и Высоцкий улетел. Владимир Шехтман утверждал: «Он сделал все, чтобы опоздать. Мы приехали в аэропорт, когда закончилась посадка: «Все, опоздали!» Но таможенники Высоцкого, конечно, знали:
«А, Высоцкий! Сейчас поможем… Девочки, задержите рейс на Париж. Высоцкий опаздывает». И Володя улетел».
Но еще в самолете бард впал в жуткий запой.
На беду он просил Марину его не встречать, сказал, что доедет сам. А на другой день она в панике позвонила в Москву: «Где Володя? Он не прилетел! Я не знаю, где он!»
Об этом последнем приезде во Францию Высоцкого Марина Влади вспоминала так: «…Мое беспокойство, когда ты не приехал в назначенный день, бесполезные звонки, ожидание, бессилие, твое исчезновение между Парижем и Москвой, и – однажды ночью – звонок моей подруги. Ты уже несколько часов в Париже – в одном из русских ресторанов, – и дело плохо, надо ехать за тобой. Я бужу Петю (своего среднего сына. – Б. С.) – мне нужна помощь. Мы находим тебя на банкетке, обитой красным плюшем, в самом темном углу. С тобой гитара и чемодан, ты похож на отставшего от поезда пассажира».
На этот раз дело закончилось психиатрической клиникой. Как свидетельствует художник Михаил Шемякин, Высоцкого «напоили свои же доброхоты: Высоцкий едет с нами! Ну как не выпить с Высоцким! – на всю жизнь сувенир! Две бутылки коньяка ему дали в самолете. Володька попал в сумасшедший дом».
Впрочем, дело было не только в запое. Гораздо важнее было вылечить барда от наркомании. Ведь запой и алкоголь в данном случае были лишь заменителем наркотиков, без которых Высоцкий не мог прожить и дня. И Марина Влади помещает его в клинику Шарантон, хотя было уже слишком поздно. Она вспоминала: «Наш добрый доктор Поль Онигман не может ничего сделать – тебя нужно класть в больницу. В коридоре доктор Дюгарен смотрит на меня и спрашивает:
– На этот раз кто это?
– Мой муж.
– Бедняжка.
В этом же коридоре несколько лет назад находился мой старший сын».
С 11 по 20 мая Высоцкий проходил курс лечения от наркомании в специальной клинике Шарантон, где за 165 лет до этого умер маркиз де Сад, объявленный сумасшедшим. Там Владимир Семенович написал одно из последних своих стихотворений:
Смелее! В облака! Брат мой, ведь я – в сутане, А смерть – она пока Еще в Афганистане…Из-за госпитализации в Шарантон Высоцкий не смог присоединиться к артистам Театра на Таганке, гастролировавшим в Польше. Это не прибавило любви к нему большинства актеров, не скрывавших своей зависти к Высоцкому. Бывший директор театра Николай Дупак свидетельствовал: «Вот расскажу вам, опять кто-нибудь обидится… Актеры… Да они же угробили его завистью. Все эти Петровы, Сидоровы, Ивановы…
– Мы – черная кость, а он – белая!»
Высоцкий покинул Шарантон, не кончив курса лечения и тем самым он, возможно, упустил последний шанс к спасению. Марина Влади дала согласие на выписку мужа из клиники. Возможно, в тот момент она уже понимала, что лечение бесполезно. Официальной причиной Высоцкий называл необходимость присоединиться к гастролям Театра на Таганке в Польше. Ведь без Высоцкого театр не может показать польской публике «Гамлета» – один из главных своих спектаклей. Но, вероятно, главным была неспособность Высоцкого прожить без наркотиков. По всей видимости, он решил, что лечение не дает эффекта. Марина Влади писала в своей книге: «Прошло время. Ты приходишь в сознание, а дальше – угрызения совести, отчаянье и, наконец, откровенный разговор со мной. Я отказалась, несмотря на советы врачей, оставить тебя в специальной клинике. Быть может, я должна была на это решиться. Но могла ли я посягнуть на твою свободу, которой ты дорожил больше жизни?..»
Примерно 20 мая Марина забрала Владимира из Шарантона, чтобы он мог отправиться в Польшу на гастроли Таганки.
Оксана вспоминала: «Когда Володя был в Париже, я себе места не находила – и не могла понять, отчего это происходит…
Однажды ночью со мной просто случилась истерика. А в семь часов утра приехала моя тетя и сказала, что ночью умер папа (он покончил жизнь самоубийством)… И я занималась всеми этими похоронными делами – не самыми приятными в этой жизни, – а Володя в это время лежал в госпитале в Париже».
Высоцкий тогда тоже словно почувствовал, что у московской возлюбленной произошла какая-то беда. По словам Шехтмана, «мы с Валерой жили у него, он все время звонил:
– Найдите Оксану! Я чувствую, что у нее что-то случилось…
А ее не было».
О том же говорит и Янклович: «Из госпиталя звонил мне, спрашивал, что случилось у Оксаны, – а у нее умер отец… Я говорю:
– Ты что, обалдел? Что там могло случиться…
– Нет, там что-то произошло.
– Да ничего не произошло. Ты что?!
– Нет, я чувствую – что-то случилось!
Это его провидение потрясло меня…»
Оксану Высоцкий все-таки поймал. Она вспоминала: «И когда, после похорон отца, я в первый раз вошла в свою квартиру, тут же раздался звонок:
– Наконец я тебя поймал! Что случилось?
Я чувствую, что он сам в какой-то панике, но не могу врать… У меня льются слезы, комок в горле…
– Володя, ты знаешь, умер мой папа. Я только что его похоронила.
Он сказал:
– Все. Завтра я буду в Москве.
И Володя прилетел, пробыл в Москве одни сутки и улетел в Польшу…
Все это время он провел со мной… О чем говорили? Такая была ситуация, что не до разговоров…»
Высоцкий прилетел в Москву 22 мая. Состояние барда оставляло желать много лучшего. В парижский аэропорт его сопровождал Михаил Шемякин. Он признавался:
«Никогда не забуду, как я видел Володю в последний раз. Была весна, он только что вышел из психиатрической больницы, французской… Я его обнял – я собирался в Грецию, он уезжал обратно в Москву…