Самойловы-2. Мне тебя запретили
Шрифт:
— Скажи ей, что я пришёл.
Аня (кажется, так ее зовут) приглядывается к моему лицу.
— Что с твоей щекой?
Да они издеваются все надо мной!
— Позовни Наташу немедленно, — цежу сквозь зубы.
Девушка смущенно кивает головой и закрывает перед моим носом калитку. Слышу ее быстрые шаги по выложенному плиткой двору, а затем хлопок другой двери — в дом. Я жду, что сейчас выбежит разъяренный дядя Егор, но через пять минут вместо него выходит Наташина мама.
— Привет, Алексей, — смотрит на меня без какой-либо враждебности. Задерживается
— Привет, Мэриэн. Мне нужно поговорить с Наташей. Срочно.
Ее мать едва заметно качает головой.
— Она не хочет.
— Позови ее, — настаиваю. — Ну или я сам сейчас зайду в дом, даже если твой муж решит в меня стрелять.
— Ты без проблем можешь войти, Егор сейчас в гараже и не знает, что ты тут. Но Натали не хочет тебя видеть.
Я обреченно выдыхаю, уже теряя терпение.
— Блин, да не изменял я ей! — ору. — Она прочитала старую переписку с бывшей девушкой!
Мэриэн приподнимает уголки губ.
— Ну так удалять надо. Не знал разве?
Я на мгновение осекаюсь.
— Теперь знаю. Но я не изменял Наташе! Блин! — я уже теряю терпение. — Позови ее!
В глазах француженки читаются сочувствие и понимание.
— Натали знает, что ты пришёл, но сказала, что не хочет тебя видеть и слышать. Я тут бессильна, Алексей. — Разводит руками. — Попробуй поговорить с ней чуть позднее. Позвони где-то через неделю.
Мое терпение на исходе. Я вообще не понимаю, за что я пытаюсь оправдываться. Она шарила по моим карманам, залезла в мой телефон, сделала собственные выводы и даже не желает меня выслушать.
Не может, черт возьми, даже выйти ко мне на пять минут!
— Я не буду звонить ей через неделю. И приходить через неделю тоже не буду, — злость уже сочится из меня. — Пускай выйдет сейчас.
Мэриэн секунду медлит, а потом кивает головой и уходит во двор. Я снова остаюсь ждать. Но не проходит и пары минут, как француженка возвращается.
— Она не хочет, — произносит извиняющимся голосом. — Мне очень жаль. Попробуй все-таки поговорить с ней попозже. Может, через несколько дней…
— Извини за беспокойство, — обрываю ее на полуслове.
Разворачиваясь в сторону своего дома, я не выдерживаю и поднимаю взгляд на окно Наташиной комнаты. Девушка стоит за прозрачной занавеской и смотрит на меня, скрестив на груди руки.
Глава 37. Прощай
НАТАША
Дни ползут медленно, словно черепахи. Всё потеряло смысл: еда стала не вкусной, любимый сериал скучным, двоюродные сестры навязчивыми. Я стараюсь вообще не выходить из своей комнаты. Рано утром, пока все спят, проскальзываю в душ, затем крадусь кошкой на кухню и беру из холодильника еду на день. На самом деле аппетита совсем нет, но силой запихиваю в себя пару йогуртов и бутерброд.
— Что ты сидишь тут безвылазно!? — мама каждый день врывается в мою комнату с этим вопросом.
Хоть я и закрываю дверь на замок, но ей не могу не открыть.
— Я хочу побыть одна.
— Выйди на улицу!
— Не хочу.
— Натали, так нельзя!
Наш диалог длится меньше минуты, а я уже чувствую колоссальную усталость.
— Мам, оставь меня, пожалуйста.
Родительница задерживает на мне изучающий взгляд, и, неодобрительно качнув головой, выходит из моей комнаты. Я тут же защелкиваю замок и возвращаюсь в кровать. Просто лежу и просто смотрю в одну точку на кремовых обоях.
Не знаю, сколько прошло времени. Неделя? Десять дней? Или больше?
Он не пишет, не звонит, не приходит.
В моей душе бушевало много разных чувств одновременно. Сейчас они все улеглись, и осталось только одно — тоска.
Тоска по нему, по нам…
Снова и снова перебираю в памяти наши счастливые моменты: безумные поцелуи на светофорах и в пробках, страстные ночи на яхте, романтические вечера у реки возле Золотого ручья. Тогда казалось: ничто и никогда нас не разлучит. Даже невозможно было представить, что обстоятельства могут оказаться сильнее нашей любви.
В тысячный раз прокручиваю в голове события злосчастного дня: неожиданная находка в кармане Лешиного пиджака и еще более неожиданная находка в его телефоне.
«Если мы поцеловались, это еще не значит, что мы начали встречаться! Я ничего не обещал тебе тогда!»
Эти слова продолжают звенеть эхом, а ощущение предательства снова затапливает меня с головой.
Больно. Как же это больно.
Вот только ни боль, ни осознание предательства, ни до сих пор стоящая перед глазами обнаженная девушка в его смартфоне не могут убить мои чувства к Леше. Я люблю его. Я до сумасшествия люблю его, скучаю по нему, хочу к нему. Каждый раз, когда телефон издает звук, я дергаюсь в надежде, что это он.
Но это каждый раз не он.
Почему я тогда не вышла к нему? Почему я не выслушала его?
Ведь под теми голыми фотографиями не было никаких его комментариев. Она прислала, а он не ответил. А в день нашего первого поцелуя он сказал, что давно мечтал об этом, но действительно не обещал ничего и не говорил, что мы теперь встречаемся. Это я так подумала.
И все равно мне больно.
И все равно я его люблю.
А когда любовь окончательно побеждает и боль, и обиду я беру в руки телефон и сама пишу Леше. Календарь на стене показывает 20 августа, прошло больше двух недель, и я точно знаю, что все прощу Алексею, лишь бы он снова был рядом. Лишь бы его руки крепко меня обнимали, а губы страстно меня целовали.
«Привет! Мы могли бы встретиться и поговорить?»
Отправляю ему сообщение дрожащими пальцами. Оно тут же загорается двумя синими галочками. Леша висит онлайн несколько минут, но не набирает ответ. Когда вверху под его именем появляется слово «печатает...», мое сердце делает сальто.
«Привет. Да, можем»
Из груди вырывается облегченный выдох.
«Когда?»
«Сегодня или завтра»
Я бросаю взгляд на часы. 12 дня, суббота. По выходным он не работает, поэтому должен быть тут, в Золотом ручье.