Самурай. Легендарный летчик Императорского военно-морского флота Японии. 1938–1945

Сакаи Сабуро

Весной 1942 года на нашем театре военных действий появились первые «B-17» с пулеметной турелью в хвосте. До этого времени нашим излюбленным способом атаки этих огромных самолетов было пикирование сзади со стремительным заходом на цель, когда, пролетая на большой скорости над бомбардировщиком, мы старались очередями своих пулеметов изрешетить его от хвоста до носа. Вскоре мы убедились, насколько неэффективны подобные действия против «B-17», имевшего отличную конструкцию и толстую броню. Именно осознание этого – а вовсе не дополнительное хвостовое вооружение «Летающих крепостей» – стало причиной резкого изменения тактики действий. Мы стали прибегать к лобовым атакам, направляя свои самолеты прямо

на надвигающийся «B-17» и ведя пулеметный и орудийный огонь по передней части вражеского бомбардировщика. Какое-то время подобная тактика приносила свои плоды, но вскоре и от нее пришлось отказаться, поскольку пилоты «B-17» научились совершать маневры, позволявшие им не только уходить из-под обстрела, но и вести огонь по нашим самолетам из своего тяжелого вооружения. Последним и наиболее эффективным способом атаки стал полет на большой высоте над «Летающей крепостью» с последующим вертикальным пикированием, во время которого, совершая перевороты через крыло, мы вели огонь по бомбардировщику.

Днем 24 января после патрулирования над Баликпапаном Танака с двумя своими ведомыми вернулся в Таракан. Никто не был ранен, но все трое изнемогали от усталости. Танака доложил, что его звено из трех самолетов столкнулось с восемью «Летающими крепостями», шедшими двумя группами.

– Там сегодня творилось нечто невообразимое, – сообщил Танака. – Мы вовремя заметили «крепости», и я не давал им спуску, атакуя снова и снова. По меньшей мере два раза я попал. Я своими глазами видел, как пули и снаряды попадали в самолеты. Но они не падали! – Танака выглядел изможденным. – Эти проклятые бомбардировщики неуязвимы, – презрительно сплюнув, заявил он, – когда выстраиваются в оборонительный порядок.

Продолжая свой рассказ, он сообщил, что его атака все же сорвала планы противника, и много бомб упало в море, не причинив вреда. Пострадал лишь один корабль, большой нефтяной танкер был объят пламенем, когда Танака покидал Баликпапан.

На следующий день пришла моя очередь патрулировать воздушное пространство на Баликпапаном, моим ведомым был пилот 2-го класса Садао Уэхара. Наших два Зеро – вот и все, что нашлось на базе для охраны конвоя, остальные самолеты оказались нужны в других местах. Зная, что Танака заметил бомбардировщики на высоте 20 000 футов, мы медленно курсировали, описывая широкие круги на высоте 22 000 футов. С 18 000 футов Танаке не удалось быстро набрать высоту и перехватить бомбардировщики до того, как те стали сбрасывать бомбы.

Далеко под нами факелом продолжал пылать подбитый накануне танкер.

Внезапно в небе появились несколько точек, приближавшихся со стороны острова Ява. Они быстро увеличивались в размерах, и вскоре мы смогли рассмотреть две группы самолетов по четыре в каждой. «Летающие крепости» летели двумя звеньями точно так же, как и вчера, когда их заметил Танака. Замыкающее звено находилось чуть выше летящего первым и при нашем приближении, сократив расстояние, сомкнуло строй, образовав защитный порядок.

«B-17» шли примерно в полумиле подо мной. Я сделал переворот – Уэхара не отставал, «приклеившись» к кончику моего крыла, – и начал пикировать на строй бомбардировщиков. Для прицельной стрельбы дистанция была велика, но я, совершая заход, дал несколько очередей. Проносясь мимо самолетов, я увидел падающие бомбы. Мы развернулись и стали резко набирать высоту. На поверхности воды я заметил расходящиеся круги. Попаданий не было, корабли конвоя остались целы. Снова оказавшись над бомбардировщиками, совершавшими широкий разворот на 180 градусов, мы занялись поисками самолетов, чей налет мог последовать вслед за первым. Небо было чистым.

Я снова занял позицию для атаки на высоте полумили в тылу у строя бомбардировщиков. Вскоре мне предстояло

стать свидетелем того, с чем столкнулся Танака. Я резко наклонил ручку управления вперед и, войдя в пике, начал вращать машину. Истребитель быстро набирал скорость. Продолжая держать рычаг в том же положении, я крутился в воздухе, ведя огонь из двух пулеметов и пушки. Все безрезультатно. «Летающие крепости» вокруг меня, казалось, заполонили собой все небо, очереди трассирующих пуль прошивали воздух, когда мы «продирались» сквозь строй бомбардировщиков. Нам удалось проскользнуть, не получив повреждений, и я стал набирать высоту для очередного захода.

И вот снова – пикирование, перевороты, сосредоточенный по одному бомбардировщику огонь! На этот раз я зацепил его! Я увидел разрывы снарядов вдоль фюзеляжа. Наверняка он сейчас упадет! Куски металла – огромные куски – отлетали от «B-17» и, подхваченные потоками воздуха, уносились прочь. После попадания моих снарядов находящиеся в середине и на носу бомбардировщика пулеметы смолкли.

Ничего! Ни огня, ни потянувшегося за самолетом дыма… «B-17» продолжал держаться в строю.

Развернувшись и набрав высоту, мы пошли на третий заход. Строй самолетов противника, казавшихся неуязвимыми, продолжал свой полет так, словно ничего не произошло. На третьем заходе я атаковал бомбардировщик, в который уже попал, и ему снова досталось от меня. Сквозь прицел я видел взрывы снарядов, вырывающие куски металла из крыльев и фюзеляжа. Пролетев мимо самолета, я вышел из пике и сделал крутой вираж для набора высоты.

Самолет продолжал держаться в строю! Ни огня, ни дыма. Каждый раз, когда мы пикировали на бомбардировщики, их стрелки открывали шквальный огонь, прицельно вести который, на наше счастье, мешал тесно сомкнутый строй самолетов. Мой Зеро, похоже, не получил повреждений. Я сделал еще два захода, бросая свой самолет в пике с переворотами, Уэхара не отставал от меня, и каждый длинными очередями вел огонь из пулеметов и пушек. Мы видели, как пули и снаряды попадают в бомбардировщики, но, похоже, не причиняют им никакого вреда.

Как только мы закончили шестой заход, восемь бомбардировщиков разбились на две группы. Четыре из них, сделав вираж, ушли вправо, а другая четверка резко повернула влево. Уэхара взволнованно указал на ушедшую вправо группу: тонкая полоска дыма тянулась за левым двигателем третьего «B-17».

Мы все-таки достали его! Повернув, я последовал за бомбардировщиками и, дав полный газ, быстро пошел на сближение с получившим повреждения самолетом. С ним явно творилось что-то неладное, он стал отставать от трех других самолетов. Приблизившись, я заметил искореженную груду металла вместо хвостовой турели, пулеметы молчали. На максимальной скорости я сократил расстояние до 50 ярдов и открыл огонь. Я выпустил весь боезапас своих пулеметов и пушки в искалеченный самолет. Внезапно клуб черного дыма вырвался из бомбардировщика, и он, начав стремительно снижаться, скрылся в слое густых облаков под нами.

Вернувшись в Таракан, я подробно доложил о полете своему командиру, лейтенанту Синго. Летчики обступили нас, чтобы послушать мой рассказ о сражении с бомбардировщиками. По их мнению, мое возвращение можно было считать чудом – ведь мне удалось уцелеть под огнем сразу восьми «Летающих крепостей».

Авиатехники насчитали всего три пробоины на конце крыла моего истребителя. Я никогда не был суеверным, но тогда не удержался и украдкой дотронулся до присланного мне Фудзико амулета.

Бомбардировщик был зачислен в разряд «предположительно сбитых самолетов» – так высшее командование оценило мои действия в тот день. Два дня спустя пилот нашего самолета-разведчика доложил об аварийной посадке «B-17» на одном из небольших островов между Баликпапаном и Сурабаей.