Самурай
Шрифт:
— М-мм, понятно, а порекомендовать что-нибудь конкретное ты не можешь?
— Вот вопрос… Ну нельзя же приказать человеку стать свободным! По определению. Моисей сорок лет водил свой народ по пустыне, пока не умерли все, родившиеся в рабстве.
— Недолго же они жили. Нам придется ждать больше ста лет.
— Положим, кое-что сделать можно. Во-первых, продолжать не обижать мирное население, даже если оно не вполне мирное. Тех отравившихся и покалечившихся мальчишек, я надеюсь, лечат.
— Ну разумеется.
— Вот и хорошо, только даже и не пытайтесь заниматься саморекламой. Пусть это будет на уровне слухов.
— Почему?
— Слухам там наверняка верят. Официальной пропаганде — нет. Во-вторых, всех этих деток надо просто вернуть родителям. И здоровых, которых наши будут вылавливать в этих джунглях, — тоже.
— Думаешь, они больше так не будут? — с насмешкой спросил синьор Мигель.
— Будут, и ещё как, но другого выхода нет.
— М-мм, да, пожалуй, так. А ещё? — заинтересованно спросил синьор Мигель.
— Ещё? Профессор говорил, что у нас скоро будут преподавать историю в школах.
— Да, это уже решено. Через пару лет.
— Лучше бы поскорее, и там на Южном тоже.
— Да, — улыбнулся синьор Мигель, — я тебя понял.
— А ещё… Но я не знаю, хорошо это будет или плохо…
— Говори.
— Прямо сейчас можно частично избавить их от необходимости делать выбор. Можно приказать всем явиться на свои рабочие места.
— Под страхом чего?
— Без «если», просто приказать.
— Думаешь, сработает?
— Очень может быть.
— Ну да, я понял, повязать всех. Они будут рассуждать так: даже если Кремона вернется, не могут же они расстрелять все население.
— Ага. О! Я только что понял кое-что важное!
— Давай, давай, — подбодрил меня проф.
Я пересказал им то, что выяснил Лео о сортировке умных детей.
— Понятно, по какому принципу их сортируют, — сказал я под конец. — Интеллектуально храбрые люди опасны для режима, значит, если нельзя сделать их трусливыми, надо сделать неинтеллектуальными. Кстати, а вы ручаетесь, что Кремона не вернётся? — с тревогой спросил я.
— Армия у них, откровенно говоря, весьма фиговая, — поморщился синьор Мигель, — толпы придурков с бластерами.
— Больше я ничего разумного по этому поводу сказать не могу. Выпишите специалиста с Земли. Здесь, кажется, таких нет.
— Может быть, придётся.
— Насколько конфиденциально то, что вы мне сейчас рассказали об оккупированной зоне? — спросил я.
— Тебе это важно? Ни насколько, об этом в новостных лентах скоро напишут.
— Ясно. Спасибо. У меня к вам тоже дело. Правда, не военное, а хозяйственное. Не хотите построить на Ористано ипподром?
— А кто на него будет ходить? Я изложил свой план.
— И если профессор выделит мне миллион с моей кредитки, то будет кому ходить на ипподром, — закончил я свою речь.
— Ты думаешь, там есть миллион? — с иронией поинтересовался проф.
— Никак не меньше полутора, — решительно ответил я.
— Правильно, немного больше трех. Но почти все эти деньги инвестированы в какой-нибудь прибыльный бизнес с малой степенью риска. Вложение, которое ты предлагаешь, окупится не раньше чем через десять лет, к тому же оно довольно рискованное.
— Понятно. Придётся взять кредит в каком-нибудь оптимистично настроенном банке. Если, конечно, синьор Мигель согласится построить ипподром.
— А мне нравиться эта идея, — заявил синьор Мигель. — В Энриковом безумном стиле. Он его у вас унаследовал, — обратился он к профу.
— Льстец! — улыбнулся проф; было видно, что ему приятно это слышать.
— Может быть. Просто сейчас на Ористано у меня одни затраты. А это все-таки шанс.
— Ладно, но я не буду изымать Энриковы деньги. Энрик, у меня ты кредит возьмешь?
— Под тринадцать процентов, на десять лет. Так даёт «Синий ястреб». Под обеспечение пойдет плантация Тремити. Она стоит не меньше двух.
— Договорились, — рассмеялся проф. — Кстати, если не секрет, за сколько ты её купил?
— Тысяч за десять, — потянул я. — Так что она-то уж всяко окупилась.
— Акула капитализма, как сказал бы синьор Каникатти! — отреагировал проф.
— Точно.
— Ну хорошо, — закруглился синьор Мигель, — я ещё сегодня поговорю со своим управляющим делами. А мне надо обратно, на Южный. И поскорее.
— Удачи! — пожелал я на прощание синьору Мигелю. Везёт ему, все время воюет.
Глава 50
Со времени «взлома» прошло уже больше сорока часов, а пылающие местью эсбэшники так и не проявились. Что будем делать? Сколько времени этот дамоклов меч будет висеть над моей головой? М-мм, воспользоваться знакомством с синьором Арциньяно? Просто прийти и спросить? На Селено они меня не сошлют: во-первых, нет ещё восемнадцати, а во-вторых, за такую мелочь и взрослого разве что оштрафуют. О! Меня тоже. Вот пусть они и присылают мне счёт за свои бесценные секреты Полишинеля. Переживу.
Кстати, почему я не пользуюсь возможностями анонимного входа в сеть? Рефлекс. Я вспомнил страшную историю, произошедшую на заре моего туманного детства. Первая попытка взлома обошлась мне довольно дорого: проф отловил меня по моему логу. Вторая тоже: общий для парка лог выхода во внешнюю сеть. Третья меня чуть не доконала: я обошёл оба лога, вышел в сеть анонимно, небезосновательно полагая, что иначе меня все равно поймают, и попытался что-то взломать (сейчас уже не помню, что именно). И умники из нашей СБ сбросили мне на комп программу-убийцу. Через пару секунд мой винчестер был девственно чист. Хорошо, что, сильно подозрительный, я имел диск с копиями своих файлов: насмотревшись на выброшенную технику, я и всей остальной не очень-то доверял. Но программное обеспечение погибло целиком.