Самые близкие
Шрифт:
Андрей подходит и, взяв мое лицо в ладони, набрасывается на рот. Хочется язвить, он ведь говорил, что не тронет, но после нескольких минут поцелуя я могу только стонать и течь от желания.
— Пожалуйста, еще… — Льну к Андрею, когда он прерывается, чтобы стащить с меня трусы.
Неужели и правда передумал? Божечки…
— Сейчас все будет, малышка. — Он ведет меня к дивану. — Ложись, — приказывает. — И ноги пошире разведи.
Поразительно, но мне вдруг становится стыдно, хотя еще буквально полчаса назад сама нашептывала Ковалёву всякие непристойности. Однако делаю, как он
Он разглядывает меня какое-то время, а потом устраивается между моих ног. Ведет колючим подбородком по внутренней стороне бедра, заставляя дрожать от предвкушения. Когда его губы все же оказываются на нежной, чувствительной плоти, я вздрагиваю и судорожно выдыхаю.
Ковалёв покусывает, лижет, я напряженной дугой выгибаюсь под его ласками, ощущая приближение оргазма. Даже обидно становится, что получается так быстро кончать. Хотя ничего удивительного в этом нет.
Обхватив затылок Андрея, перебираю его волосы и стону. Мне так хорошо. Это похоже на зависимость. Когда наконец получаю свою дозу кайфа, все тело словно сотрясает взрыв.
— Андрей… — хриплю, тяжело дыша.
Он поднимает голову, и наши глаза встречаются. В моих — мольба. Ковалёв с ходу понимает о чем, но в его взгляде я вижу вердикт. Нормального, полноценного секса Андрей сегодня не допустит.
Слов не хватит, чтобы описать, как он бесит в это мгновение! И в то же время заводит...
С его стороны жестоко — заниматься такими играми, но раз Ковалёв первый начал, то подхвачу. После нашей разлуки, с тех пор как осознала, что простила его, я на все готова. Посмотрим, сколько Андрей сам продержится. Себе же хуже делает.
Сажусь и тянусь к его губам:
— Спасибо. — Оставляю нежный поцелуй.
А потом встаю с дивана, подбираю свою одежду и иду в ванную, чтобы сменить насквозь влажные трусики на сухие. Я не стану повторять с Андреем сцену из того видео. По крайней мере, сегодня и завтра. Пусть помучается теперь. Как я.
35 глава
Просыпаюсь от того, что Яна ворочается во сне и громко стонет. Я сажусь на постели, не зная, как поступить. Будить не хочу, она и так встает раза два или три за ночь, берет молокоотсос и уходит с ним в ванную. В разное время, четких промежутков нет. Потом Яна часто не может заснуть. Полагаю, как раз из-за кошмаров, которые ее мучают.
Смотрю на нее, думая о том, что, несмотря на свою эмоциональность и взрывной характер, Яна неплохо справляется с тяжелыми жизненными обстоятельствами. Почему-то ловлю себя на мысли, что, хотя нянчился с братьями, я почти ничего не знаю о младенцах.
Яна вскрикивает и мечется по кровати. Притягиваю ее к себе и тихо зову. Меня беспокоит, что ей снятся кошмары, тем более так часто.
Не могу уложить в сознании, что у Яны есть необычные способности. Я приземленный человек и верю в то, что можно потрогать и почувствовать. Однако и отрицать, что ее сны имеют значение, тоже не могу.
— Яна, — повторяю чуть громче, когда она опять ворочается.
Заметив слезы на ее щеках, я ощущаю острую боль, словно в грудь со всей силы пнули носком
Всегда думал, что я сильный, что вывезу если не все, то многое, но в последние месяцы, и особенно — недели, знатно косит. Только и делаю, что собираю себя по кускам. Сначала было постоянное чувство вины, потом истерика Яны и ее слова, что из-за меня она наделала глупостей, следом — рождение мертвого сына от Натали. Сам не знаю, как сохранил здравый рассудок.
Регину нужно поблагодарить. Что разыскала меня, поговорила, поставила мозги на место. Смутно помню то время. Адан и Оскар постоянно были рядом, они же покупали билет на самолет, занимались оформлением доверенностей и общались с юристом.
Яна вновь стонет, на этот раз протяжнее. Я беру ее на руки, как маленькую девочку. Она вздрагивает, открывает мокрые от слез глаза.
Если раньше я, как изголодавшийся зверь, набрасывался на нее, то теперь внутри поселилась безграничная нежность. Это чувство такое сильное, что не поддается контролю. Словно задержал дыхание на пике эмоций, нужно сделать выдох, а не получается.
— Тебе кошмар приснился?
— Просто сон…
— Хочешь рассказать?
— В другой раз…
Мы напряженно смотрим друг на друга.
Настаивать не хочу, хотя чувствую, что кошмар был связан с нашим ребенком. Сложно принять, что Алина изначально была не одна. Но как в это не верить, зная способности Яны? После недавнего разговора с Янисом и вовсе думал, что сердце остановится. Всю душу мне наизнанку вывернул своими откровениями.
— Воды принести? — предлагаю.
— Не нужно. — Яна удобнее устраивается в моих объятиях и кладет голову на грудь. — Просто побудь со мной, у тебя же скоро самолет. Не хочу расставаться, — давит на слабое место, потому что я не представляю, как надолго от нее уезжать.
Прижимаю почти обнаженное тело Яны к своему.
Чертовка вторую ночь спит практически без ничего и который день занимается чуть ли не откровенным развратом. Не знаю, как держусь. Из последних сил. Даже сейчас колом стоит, и она это чувствует.
— Почему ты меня не трогаешь? Может... я тебе разонравилась?
Если бы. Что за глупости у нее в голове?
— Еще немного, и у меня комплексы разовьются, — продолжает Яна. — Сначала думала подождать денек-другой, а потом попробовать тебя спровоцировать. Так и сделала, но ты все равно ни в какую. Да и вообще, где ты и где выдержка? На тебя не похоже. Напрашивается вывод: это со мной после родов что-то не так. Да? Ты меня больше не хочешь? Во мне причина?
Вроде серьезно говорит, но у меня ее слова вызывают улыбку. Яна решила, что проблема в ней? Да я, блядь, сорваться боюсь, не хочу ей навредить! Переживаю, что лишь месяц прошел после тяжелых родов и у нее стресс на стрессе. А если новых проблем добавлю своим ненасытным аппетитом, которому только дай разгуляться, то что потом делать? Кем я себя ощущать буду после этого?.. Вон сколько терпел и еще потерплю. Пусть Яна окончательно восстановится, и тогда вернемся к этой теме.
— Мне казалось, я тебе нормально компенсирую, чтобы комплексы не развивались, — стараюсь перевести все в шутку, но, очевидно, не прокатит.