Самые красивые пары советского кино
Шрифт:
Тем временем Бондарчук в один из вечеров написал письмо матери своей невесты, где писал следующее: «Анна Ивановна! Мне очень хотелось бы увидеть Вас, но сейчас, ввиду многих обстоятельств, это невозможно. Приходится прибегать к письму. При моем неумении писать письма очень трудно выразить на бумаге то, что меня сейчас волнует. Боюсь, что слова окажутся холодными, малоговорящими. При встрече надеюсь восполнить нескладность этого письма «умной» и пылкой речью. Анна Ивановна, я люблю Вашу дочь, хочу всегда быть с ней, быть ее другом и мужем. Благословите и пожелайте счастья в нашей жизни и работе, трудной, большой и светлой
Когда Анна Ивановна получила это послание, она вовсе не обрадовалась. И вскоре прислала дочери ответное письмо со словами: «…Ты рискуешь испортить этим преждевременным замужеством свое будущее, свой творческий путь, так хорошо начатый. Бабушка без слез не может о тебе говорить, воспринимает все как несчастье… Ах Инна, Инна, маленькая моя, что-то тебя ждет в жизни. Потом я смирюсь, а сейчас мне так тебя жалко, так ты еще молода…»
Но и этот наказ Макарова оставила без внимания, вся поглощенная своими чувствами к Бондарчуку. И тогда мама решила навестить дочку – она приехала в Краснодон. И что же? Вот как об этом вспоминает И. Макарова:
«И надо же такому случиться, что именно в это утро в местечко, где шли съемки эпизодов с участием Бондарчука, шел грузовичок. А мы не виделись целых два дня! И вот я оставляю маму, с которой едва успела перемолвиться парой слов, на попечение квартирной хозяйки, а сама мчусь к Сереже. Грузовик останавливается у подножия холма, за которым идут съемки. Услышав звук клаксона, Сергей бежит на вершину со своей стороны, я – со своей. Он – небритый, в рваной фуфайке и тяжелых грязных сапогах, я – в светлом платье, с развевающимися по ветру волосами. Бежим, вытянув вперед руки, а встретившись, обнимаемся крепко-крепко и стоим так несколько минут. Ставший свидетелем нашей встречи Герасимов потом, смеясь, скажет: «Неслись друг к другу, как два гуся влюбленных!»…»
Когда вечерами, после тяжелых съемок, влюбленные лежали на кровати, они только и делали, что мечтали о том, как счастливо они заживут, когда вернутся в Москву. Прижимая к себе Инну, Бондарчук шептал ей: «Девочка моя родная, как же я тебя люблю! Ближе, чем ты, у меня никого не было и никогда не будет…»
Однако по возвращении в Москву молодых ждала кочевая жизнь: иногда их пускал к себе домой кто-то из друзей, иногда, проскользнув мимо сторожа, они спали на реквизите во вгиковской мастерской. А потом в течение нескольких месяцев они жили в сторожке, сколоченной из грубых досок, в районе Рижского вокзала. Однако весной 1948 года сторожку снесли, и они опять стали скитаться по чужим углам. Скитались до тех пор, пока не нашли ту самую комнату в полуподвале на Садовой-Триумфальной, где их застал триумф «Молодой гвардии». Первая серия фильма вышла на экраны страны 18 октября, а вторая – 25 октября 1948 года.
Молодые в ту пору жили в крохотной комнатке в коммунальной полуподвальной квартире. Из мебели там были лишь табуретки, столик, кровать и железная печка. Самое ужасное – в этом доме водились крысы, которые сновали по комнатам даже днем. Именно в этом «шалаше» молодых и застал выход на экраны «Молодой гвардии». Тогда же они узнали, что стали лауреатами Сталинской премии. Эти деньги супруги поделили между собой, и Макарова на свою сумму купила в ЦУМе шубу из венгерской цигейки (жуткий дефицит по тем временам).
Бондарчук еще в Краснодоне настаивал на том, чтобы они расписались, но Макарова тянула. Она не понимала, зачем спешить с регистрацией, если все и так про нас все знают. Их педагог, Тамара Федоровна Макарова, еще в Краснодоне прислала им письмо, в котором были такие строки: «Я рада и искренно поздравляю Инну и Сережу с браком – помните, мои дорогие, все постепенно проходит – но дружба на творческой основе остается навсегда! Вы достойны друг друга. И берегите свои отношения – это очень нужно, чтобы жить долго вместе».
Был у Макаровой и второй аргумент против похода в ЗАГС – отсутствие паспорта. Его ей заменяло временное удостоверение, с которым еще в 1943-м она поехала поступать во ВГИК. Бумажный листок совсем истрепался на сгибах, и Бондарчук его постоянно «чинил», подклеивал. Чтобы получить паспорт, нужна была прописка, а для нее, в свою очередь, требовалось постоянное жилье – такового же у молодых не предвиделось, и они жили на съемных квартирах.
ВГИК они окончили в том же 1948 году и попали в труппу Театра-студии киноактера, где им дали по небольшой ставке. Но это было спасением, потому что в конце сороковых по всей стране снималось пять-шесть фильмов в год. Все деньги из бюджета страны шли на восстановление разрушенного войной хозяйства, а отсутствие советских фильмов на экранах страны заменяло трофейное кино – зарубежные картины.
Вспоминает И. Макарова: «Как-то направляюсь после очередной репетиции домой, а вахтер Театра-студии киноактера рапортует вслед:
– Тут ваш мальчик был, Бондарчук его забрал.
– Какой мальчик?
– Маленький.
Открываю дверь комнаты, а на тахте сидят Сережа и мальчуган двух лет. Оказалось, приехавшая из Ростова-на-Дону Женя оставила сына на вахте театра и куда-то исчезла. Алеша, который оказался очень похож на отца, мне понравился – смышленый и не плаксивый. Сразу пошел на руки и принялся с любопытством разглядывать. Я умыла малыша, накормила и уложила спать. Алешка прожил у нас несколько дней, и вдруг поздно вечером в комнату вваливается большая делегация во главе с Женей. Выглянувшая из-за ее спины активистка грозно рычит:
– Кто отец?! Где он?! А эта девчонка, – суровая тетка тычет в меня пальцем, – что здесь делает?!
– Вы что? – раздается чье-то предостерегающее шипение. – Это же Инна Макарова!
– Да? Ну ладно, пусть остается.
Через минуту выяснилось, что Евгения написала в разные инстанции жалобы: дескать, Бондарчук не желает знать родного сына, не платит денег на его содержание.
Я возмутилась:
– Что за глупости?! Сергей никогда не отказывался от Алеши, и если бы Евгения хоть раз обратилась за помощью, она бы ее получила. Может, кто-то объяснит, в чем состоит проблема?
– В том, что нужно подписать документы.
Сергей поставил подпись там, где показала «общественница», Женя забрала сына и уехала…»
В 49-м аварийный дом, в котором жили Бондарчук и Макарова, расселили, и молодым наконец досталось отдельное жилье – однокомнатная квартира на четвертом этаже в доме на Песчаной улице рядом с Всехсвятской церковью, неподалеку от метро «Сокол». Бондарчук находился тогда на съемках в Киеве в фильме «Тарас Шевченко», так Макарова специально поехала туда, чтобы лично показать ему ключ от собственной квартиры. Радость молодых была такой огромной, что, возможно, на этой почве Макарова забеременела. По ее словам: