Самый лучший демон. Трилогия
Шрифт:
– Это еще не все. Сегодня мы… Сегодня я утром его встретила… А он… - северянка начала заикаться, явно готовая разревется.
– Дальше можешь не продолжать. Он спросил что-нибудь про план и твои успехи? И ты ему дала по морде.
Гигантша всхлипнула, утерев нос занавесью кроватного полога.
– И где вот Тьма Адина носит, когда он так нужен? – лекарка, сама не замечая того, принялась грызть ноготь на большом пальце. – Вот он-то точно знает, как из такого выбираться. И посоветоваться-то даже не с кем…
Граха тяжело, горько вздохнула. Теперь лекарка была с ней полностью солидарна.
– Погоди,
– Угу. Как говорит мастер Нарук, всегда есть минимум два выхода: либо рвота, либо понос, - мрачно отозвалась граха.
Арха только покривилась от такого пессимизма, но спорить не стала. Потому что на ее взгляд в сложившейся ситуации реализм от пессимизма не слишком отличался.
Глава двенадцатая
Женщины по своей природе очень мудрые
существа. То намудрят, то умудрятся.
(Из наблюдений старого ловеласа)
Ирраша отыскать удалось не сразу, и сделать это было совсем не просто. Пришлось к поискам подключать не только всех попавшихся по дороге служанок, но подряжать для этой нелёгкой работы ещё маленького рыжего Данаша – божественного сына. От прислуги толку было немного. Перепуганные вчерашним ажиотажем в поиске подходящего для грахи платья, девушки шарахались от Архи как от светлого проповедника. Зато демонёнок подошёл к делу ответственно.
Но в результате, шавера Арха нашла вполне самостоятельно и без чьей-либо помощи. Просто приличные бесы-чернавки, на задворки замка наведывались только группами. И исключительно тайно - на полуголых мужиков полюбоваться. А дитю Воплощения Тьмы и в голову не пришло, что высокородный лорд может околачиваться в таких «неблагородных» местах.
Короче, ведьма обнаружила ушастого на тренировочной площадке, где он деревянным мечом утрамбовывал трёх сержантов замковой стражи в стену. Причём несчастные арифеды, не вовремя попавшиеся на пути желающего поразмяться желтоглазика, были не только вооружены железными тыкалками, но ещё и обряжены в гремящую амуницию. Все равно, приходилось им несладко. Наверное, именно от отчаянья, а, может, и от неожиданности, они решили послушать ценный советы Архи, решившей понаблюдать за буйством мужских гормонов, пристроившись на низкой каменной изгороди.
– Слева заходи! – со знанием дела крикнула она. – Не видишь, что ли, он левый бок открывает?
Взмыленный арифед, бросивший на неё затравленный взгляд, действительно решил зайти слева. Но то ли Ирраш был не в курсе, что левая сторона у него является наиболее уязвимым местом. То ли сержант зашёл как-то не так. Но несчастный арифед тут же улёгся носом во взрытый песок, и вставать нужным не посчитал.
Второй тут же огреб деревяшкой по странному, похожему на шапку, шлему. И присел, видимо, поразмыслить о жизни. Третий из оставшихся просто шагнул назад, поднимая руки, соглашаясь с тем, что в одиночку выстоять против шавера у него и шанса нет.
Ушастый, вполне дружески, кивнул своим противникам. А сдавшемуся даже руку пожал, сказав что-то негромко. Все четверо заржали – даже тот, кто отдохнуть прилёг. Ирраш, закинув деревянный меч на шею и положив на него руки, уподобившись крестьянке с коромыслом, пошагал к Архе. И вид при этом у него был не только раздраженный, но и крайне недовольный. Впрочем, ничего другого от него ведунья и не ожидала.
Лекарка уже хотела было съязвить по этому поводу, но упустила подходящий момент, против воли засмотревшись на полуголого демона. А посмотреть было на что. Все-таки, из всей Великолепной Пятерки больше всего Тьма уделила внимания телу шавера. Ушастый был мускулистым настолько, что его хоть иллюстрацией в анатомический атлас вставляй. Но при этом мышцы у желтоглазого казались сухими, как верёвки. Никакого самолюбования атлета, отличающего, например, Адина. Тело шавера больше напоминало натренированный, умный, очень на многое способный инструмент, которым Ирраш великолепно умел пользоваться.
Арха поймала себя на мысли, что все демоны, в той или иной степени, но напоминали ей больших кошек. Дан был похож на вальяжного, но несколько тяжеловатого тигра. Тхия походил на притаившуюся, готовую в один прыжок разделаться с врагом, пуму. А вот шавер больше всего напоминал вечно напряженную, припавшую на пружинящие лапы, пантеру. И чёрная, масляно поблёскивающая от пота кожа, только усиливала эту похожесть. Пожалуй, желтые глаза тоже.
– Я всегда знал, что ты полная и окончательная кретинка, - оповестил ведунью Ирраш, пока она любовалась его статями. – Не предполагал только – насколько.
– И что я опять не так сделала? – протянула Арха, невольно поджимая уши.
Действительно, ей было обидно и даже очень. Лекарка тут демоном, исключительно с точки зрения эстетических чувств, естественно, любовалась. А он опять её обвиняет невесть в чем. Где справедливость?
– Тебе начать с того, что не одна приличная баба на задний двор казармы никогда не сунется? – неожиданно любезным тоном осведомился ушастый и продолжил, переходя на свой привычный, рычащий. – Или закончить тем, что здесь полно арифедов?
– И при чем тут обилие арифедов? – не поняла ведунья.
– Наверное, при том, что они шаверов ненавидят, идиотка! – едва не плюясь, оповестил ее ушастый.
– Я человек…
– Вот если ты им сможешь объяснить это, пока они тебе шею сворачивают и подол задирают, то можешь считать, что ты молодец! Причем я не уверен, в какой последовательности они с тобой это проделают!
– Но ты же тоже шавер… - пролепетала лекарка, испытывая горячее желание спрятаться за оградку, на которой она совсем недавно так шикарно сидела, а теперь съежилась, мечтая очутиться как можно дальше отсюда.
Но уже в следующий момент природная ее робость куда-то испарилась. Потому что ушастый ответил ведунье такой неподражаемо самодовольной улыбкой, что Арха уже мечтала только об одном – выдернуть все клыки желтоглазого и собрать из них ожерелье. Может быть, это в дальнейшем бы спасло ее от выражения: «Сравнила меня с собой! Кто я и кто ты?!».
– Я, вообще, гостья Тхия! – выпалила она, насупившись. – И его собственность!
– Что, конечно, помешает продемонстрировать тебе глубину местных фьордов, высоту стен и мягкость земли, - оскалился ушастый. – Вбей раз и на всегда в свою пустую башку. Арифеды шаверов ненавидят! Это в крови, в подкорке.