Самый лучший демон. Трилогия

Снежинская Катерина

Вперёд он двинулся также осторожно, не идя, а буквально скользя по полу, стараясь не отрывать ступню от каменных плит. По идее, в такой походке для него ничего нового не было. Для того чтобы половица не скрипнула или ветка не хрустнула, идти надо также, равномерно перемещая вес тела. А рама кровати, которой он коленом касался, позволяла не размахивать руками.

Впрочем, руку-то шавер всё-таки приподнял, чуть согнув в локте и слегка выставив вперёд. Конечно, это выглядело жалким компромиссом между нормальной походкой и размахиванием слепца,

но все же. Перспектива ткнуться со всего размаху рожей в стену прельщала гораздо меньше.

До стены он добрел и, касаясь камня кончиками пальцев, двинулся вперёд. Оказалось, что так можно получить об окружающем пространстве массу информации. Его комната сложена из камня – ну, потолок демон не проверял, конечно – так что, скорее всего, он находится в маленьком пограничном замке, скорее даже башне. В этих местах таких имелось предостаточно. Остались со времён, когда пытались соорудить защитную линию по границе. Просто более-менее новые дома изнутри обшивали деревом. А уложенные друг на друга блоки, да ещё и не скреплённые раствором, не обошьёшь.

На стене висел гобелен. Потрёпанный, вылезшие и оборванные нитки делали его ворсистым, да и само переплетение было толстым. Наверное, у отца Лилл с финансами имелись сложности. Да и мебель в комнате стояла массивная – либо старая, либо сработанная кустарями. По крайней мере, табурет, на который Ирраш наткнулся, даже с места не сдвинулся. Демон постоял в задумчивости. Соблазн ощупать мебель и определить, действительно ли она старая или самодельная, был велик. Но на глазах у девчонки этого делать не хотелось.

Поэтому он двинулся дальше и наткнулся на раскрытое окно. В замотанное лицо упруго ударил свежий тёплый воздух, терпко пахнущий ожившим садом – зацвели фруктовые деревья. На самом деле, запах сплетался из десятка нюансов: прогретая солнцем земля и камень; сухой плющ, который, наверное, рос по стене; свежие опилки и даже куриный помёт. Звуков, ненавязчивых и едва уловимых, было ничуть не меньше. И солнце погладило скулы сквозь повязку.

На мгновение Иррашу показалось, будто он различает во мраке пятно тусклого свет. Но, скорее всего, действительно показалось.

– Где вы сейчас находитесь? – поинтересовалась девчонка.

– У окна, – хмыкнул шавер, – Примерно на уровне второго этажа от земли. Может, чуть выше. Все правильно мистрис учитель?

– Если вы пройдёте комнату наискось, то окажетесь у кровати, – никак не реагируя на его язвительность, отозвалась Ллил. – Попробуйте запомнить, где вы слышали мой голос и ориентируйтесь по нему.

И замолчала, зараза. Сначала Ирраш растерялся, задачка показалась уж больно сложной. Но потом как-то само собой на ум пришло, что он, вообще-то, без всяких сложностей определяет, с какой стороны стрела прилетела или где кусты шевельнулись. Приходилось ему и стрелять на слух. Попадать тоже приходилось.

Демон стиснул зубы уже предчувствуя, как сейчас рухнет на пол, но двинулся вперёд все тем же скользящим шагом. И что самое удивительное, добрался-таки до кровати без приключений. Только ударился о раму голенью. Да ещё рукой задел складки ткани. А дальше случилось неожиданное.

Он машинально схватился за эти складки, пытаясь понять, что это такое. Ллил тихонько вскрикнула – от неожиданности, наверное, и также машинально попыталась его отпихнуть. В результате они оба рухнули на постель – шавер снизу, сиделка на него. И Ирраш вдруг осознал, что находится в настоящем облаке волос, лёгких, как пух, тонких и очень длинных – их вокруг оказалось неожиданно много. Странно, но они тоже пахли чем-то цветочным – сладко, но ненавязчиво.

А ещё он почувствовал мягкую, но небольшую и не стянутую корсетом грудь, прижимающуюся к своей. Прохладное запястье у виска и ладошку, придавившую его собственную шевелюру. Тонкое и длинное тело, которое уместилось на нём целиком, но, все же, было почти вровень с демоном. Он поднял руку и она легла в изгиб поясницы Ллил, как будто там ей самое место.

Сердце у неё колотилось, как у напуганной птицы.

Вторая рука поднялась, особо у хозяина разрешения не спрашивая, надавила на затылок девушки, притягивая её ближе. И утробное урчание родилось само собой. Губы у его сиделки оказались пухлые, мягкие и послушно-податливые.

Всего мгновенье.

А в следующую секунду в его губу вцепились очень остренькие зубы. Да так вцепились, что шавер взвыл. И на щёку опустилась весьма увесистая – неожиданная тяжёлая для такой узкой ладони – оплеуха, расцветившая темноту настоящим фейерверком.

И все – только поспешное шарканье убегающих ног.

Ирраш погрузился в тяжкие размышления, что ему стоит сделать: треснуться лбом о стену или заржать в голос?

Глава восьмая

«Нельзя всем дать всё. Всех много, а всего мало»

(Из наблюдений неизвестного филантропа)

Адин ведунью-таки догнал. В смысле, не догнал, а нашёл, но сути дела это не меняло. Арха от него пряталась, встреч наедине избегая особенно тщательно. Делать вид, что ничего не произошло, у лекарки не получалась. Ивтора она почти ненавидела. А, может, и не почти. И это тоже было неправильно.

Хотя, что в их жизни правильным-то называть стоило?

Но синеглазик её всё-таки отыскал. Хотя девушка и забилась в дальний угол сада, чтобы никого не видеть и пореветь, наконец-то, в собственное удовольствие. Красавчик, ни слова не говоря, прислонился плечом к дереву, глядя куда-то поверх головы ведуньи. Хотя ничего интересного, кроме ползущих по стене роз, там и не было.

Арха с ним заговаривать тоже не спешила. Поправила феридже, которое, как ни странно, для неё почти привычным стало. А под покрывалом вытерла мокрый нос сначала ладошкой, а потом – для надёжности – ещё и рукавом.