Самый лучший демон. Трилогия
Шрифт:
Ещё очень хотелось пить и по другим надобностям. Но об этом Арха даже не заикалась, хорошо представляя, какую альтернативу ей предложат. И писк младенца становился всё громче. Ребёнок есть хотел. Но Ю ещё не была морально готова обнажаться. Так что, терпели все.
Странно, но бандиты тоже терпели. Хотя ведунья с минуты на минуту ждала требования заткнуть детёныша. И того, что может за этим последовать.
Но, к счастью, до места добрались без происшествий. Правда, случилось это уже тогда, когда солнце висело высоко над макушками деревьев.
– Ну, ничего себе! – удивлённо выдохнула Арха, выйдя на край
Но повод открыть рот и впрямь имелся. Встретить посреди леса, прямо под носом у разъездов Тёмных самую настоящую деревню никак не ожидаешь. Точнее не деревню, а селище. Всё-таки дома свои крестьяне старались ставить с умом, придерживаясь хоть какого-то плана. Здесь же времянки, шалаши и даже армейские палатки торчали как Тьма на душу положит: тут пусто, тут густо.
А вот жителей у этого странного городка было немало: бесы, светлые, люди и существа неизвестного даже им происхождения сидели, лежали, ходили между постройками, валялись у костров и в эти же костры справляли нужду, никого не стесняясь. Имелись тут и женщины, делающие вид, что занимаются хозяйственными делами. Но, кажется, они именно притворялись, да и то с ленцой и неохотой.
Такого бардака Арха нигде не видела. Пожалуй, даже в столичных трущобах грязи и мусора меньше. Да и бездельников тоже.
– Ну, чего уставилась? – подпихнул её в спину одноглазый. – Шагай давай.
– Да понять я пытаюсь: мы вам зачем? – отозвалась ведунья, послушно перебирая ногами. – У вас, я смотрю, и своих женщин хватает.
– Не хватат! – гоготнул кто-то сзади. – Мала их, всем не достаёт.
– Да разе ж это бабы? – в сердцах сплюнул предводитель их отряда. – Дрянь, дуры. Маркитантки из тех, кто поплоше, да кабацкие девки. Да уродки деревенские уж совсем без никаких шансов, – последнее слово он выговорил тщательно, упирая, почему-то, на о. – Нет-нет, да и приблудиться какая девка попригожей. Но тока она тут вмиг непригожей делается.
– Тьма! А старики-то тут у вас откуда? – перед одним из шалашей Арха споткнулась, снова едва не упав.
От удивления. Потому что рядом с плетёнкой, прямо на земле, только дерюжку подстелив, уютненько свернулся дедок. Когда телега проскрипела всего в паре ладоней от него, старикан приоткрыл один глаз под нависающей белёсой бровью. Но даже в сторону не подался.
– А ты чего думала? – ухмыльнулся одноглазый. Кстати, зубов у него тоже недоставало. – Мы ж не просто так. Сирых и обиженых привечаем. У нас тута вольница и жисть свободная. Никакой тебе муштры или тама оброка. Потому и бегут к нам селяне с хуторянами. У нас слаще.
– Старики бегут? – усомнилась ведунья, при виде парней абсолютно деревенского вида что-то такое и заподозрившая.
– Не, ну старики, канешна, не сами. Это уж наши молодцы следом родных приволакивают. Вроде как жалко одних-то, без кормильцев оставлять. А нам-то чё? Лишний рот не объест. Кады есть, что жрать – все вместе и жрём. Кады жрать нечего, так вместе и подпоясываемся.
– Ну да, полное единение и равенство, – буркнула лекарка, поморщившись.
Просто клапан входа в палатку рядом с ней откинулся в сторону. И оттуда таким духом нанесло, что ведунью чуть с ног не сшибло.
Согнувшись в три погибели, из шатра вылезла баба. Именно что баба – по-другому эту громадину назвать сложно. По сравнению с ней Ю казалась хрупкой тростиночкой. В росте, может, граха и не уступала, а вот в плечах была явно поуже.
– Ты чего тут расшумелся, Рваный? – прогудела «красавица» как в бочку.
– Да вишь ты, на дороге мы вот тута прихватили, – залебезил предводитель, подталкивая Арху вперёд. – Теперича надо у Бондаря спросить, как с ними поступить-та.
– А то ты не знаешь, как с девками поступать! – гоготнула великанша.
– Да они не простые девки. Из ставки. Из лордской.
– Ладно, ща спрошу у мужа, – посомневавшись, смилостивилась гигантша, убираясь обратно в палатку.
Арха представила мужа дамы – и ей стало плохо. Но, по крайней мере, немедленно с них долги взымать никто не собирался. А ради этого можно даже на тролля полюбоваться.
***
Бондарь или «местный заправляющий», как он сам представился, ведунью разочаровал. На тролля он походил только носом: большим, вислым, украшенным бугристыми шишками. А в остальном это был совершенно неприметный бес, уже успевший наесть основательное брюшко и по-женски покатые плечи. Ему лавку держать, а не по лесам с бандитами шарахаться. Супруге своей он в пупок дышал. Но та смотрела на мужа с таким обожанием и трепетом, словно он, как минимум, в себе Тьму воплощал.
Впрочем, хитроватые глазки заправляющего намекали, что мужичок не так прост, как казаться хочет.
– Ай-яй-яй, что же вы это делаете, братушки? Бабу опроставшуюся по лесам волокёте. Деву ни в чём не повинную за собою тащите. Небось и надругаться успели, ироды?
– Да не, Бондарь, мы сразу сюдыть, – протянул главарь, стыдливо уставившись в земляной пол и едва ли этот пол ножкой не ковыряющий.
– Сюдыть, тудыть, – передразнил бес. – Дурьи бошки! Скажи-ка мне, девонька, не обижали они тебя?
Арха только отрицательно головой помотала, напряжённо прислушиваясь к тому, что снаружи палатки делается. Ю оставили в телеги, внутрь не потащили. И это ведунье очень не нравилось. Не хотела она подругу одну оставлять. Тем более что граха после ночи явно ещё не оправилась и, кажется, не слишком хорошо соображала, где она находится и что с ней происходит.
– Вот и славно, вот и хорошо! – ворковал Бондарь. – А скажи-ка ты мне, красавица, чьих вы таких будете.
Лекарка исподлобья глянула на беса, закусив щеку пытаясь сообразить, что в данном случае выгоднее: соврать или правду сказать? Но ничего умного в голову не приходило. Не хватало ей опыта общения с подобным народом.
– Женщина в телеге – жена лорда Сарреш. А я женщина лорда Харрата, – неохотно ответила Арха. – Мы вчера из-за бури заблудились.
– Какие важные птички к нам залетели, – мурлыкнул заправляющий. Его глазки так сузились, что за пухлыми щёчками их вообще стало невидно. – Теперь понятно, почему это леди без страха держится, да говорит смело. Ни тебе слёз, ни тебе просьб, ни тебе молений. Не полагается это леди, верно я говорю?
Главарь с одноглазым, переминающиеся за спиной у Архи, дуэтом прогудели, полностью соглашаясь с Бондаревой правотой. Ведунья же плечами пожала ничего конкретного демонстрировать не пытаясь. Ну не говорить же ему, что это не смелость, а, скорее, шок. Даже самые крепкие нервы имеют предел выносливости. И подобную апатию девушка ещё по тюрьме инквизиции помнила.