Самый лучший комсомолец. Том 2

Смолин Павел

– Не отпущу, – заметив набежавшую на Вилочкино лицо тень, заявил я. – Щас вернемся в Москву и в свободное время будем боевое слаживание в качестве тактической двойки проходить на секретном полигоне, я договорился. Там, я полагаю, время от времени приходится напарника трогать, а тебя трогать мне приятнее, чем незнакомцев.

– Могут дома заставить сидеть, в качестве образцовой домохозяйки, – вздохнула она.

– Ты же не хочешь, значит не заставят, – отмахнулся я. – Мне без моего агента никак, и продуктивность ценного мальчика демонстративно упадет разика

этак в четыре. Прикинь насколько страшна "Итальянская забастовка" в моем исполнении, помноженном на предельную бюрократизированность СССР? Кому оно надо? И потом, случившееся – не прецедент, а инцидент, на это давить и будем. Кроме того – не будет враньем, если мы выдадим полуправду о том, что ты выполняла мой прямой приказ – хорошо меня зная, считала невербальное желание выдавить гниде зенки, и, защищая репутацию подшефного светлоликого мальчика, взяла грязную работу на себя. Выражаю тебе личную благодарность и приглашаю составить мне пару на вечернем приеме.

– Неуместно, – поморщилась она.

– «Неуместно» нам до одного места! – фыркнул я. – Нафиг, разве я не заслужил с красоткой под ручку продефилировать под завистливыми взглядами обладающих гораздо менее привлекательными парами немцев и соотечественников? Ничто обезьянье мне не чуждо!

– А может мне стыдно с малолеткой под ручку на людях ходить? – вредным тоном спросила Вилка.

– Х*й сосать нормально, а под ручку ходить стыдно, – покивал я.

Виталина залилась краской. Милаха, блин!

Посол со штазистами договорились, и первый в компании дяди Вити нас покинул. Бледненький Леонид Матвеевич погрузил нас в подогнанный транспорт (я чисто из вредности подчеркнуто-пристально осмотрел днища, демонстрируя недоверие к проштрафившимся штазистам), и остаток экскурсии Берлином пришлось любоваться из окошек. Тоже нормально.

Прибыв в посольство, сходили в душ и переоделись – я в костюм, Виталина – в совершенно умопомрачительное вечернее платье, идеально выдерживающее баланс между наготой и скромностью. В ушках – янтарные серьги, на шее – янтарный же кулончик на золотой цепочке. Мои подарки, да. Перед выходом с улыбкой мне заявила:

– Сегодня у тебя экзамен на умение вести себя на жутко пафосных мероприятиях для взрослых солидных обезьян.

– Приятно, когда такая шикарная дама цитирует, – улыбнулся я в ответ, поцеловал Вилочку, дал ей несколько секунд поправить помаду и вытереть мне губы, девушка взяла меня под руку, и мы отправились блистать.

Глава 6

– Все понимаю – дипломатия, мать ее, представительские функции, но разве нормально в теплом помещении в норку кутаться? – кивнул я на жену одного из пришедших на прием Советских генералов.

Цыганщина натуральная – вся в брюликах, «рыжье» и мехах. Вкус в комплект не входит. "Поляна" на столах соответствующая, всё в икре (в серебряных блюдах-тазиках), фаршированных креветками осетрах (никогда такого не видел), импортной "синьке" и прочих изысках. Представив, сколько народной прибавочной стоимости уходит на подобные

банкеты (а посольств у нас ух много, и везде банкеты устраивать хотят), включил юродство и весь вечер цедил один-единственный стакан сока, тем самым подав дурной пример девушке, которой пришлось делать так же.

– Что я, икры не ела? – презрительно фыркнула она в ответ на мой виноватый взгляд.

Первая фаза приема – это где знакомимся и расточаем комплименты в ответ на комплименты – осталась позади, и народ частично к нам интерес потерял, переключившись на привычную подковерную возню. На а чего – внучек лидера одной шестой части суши (все знают, но все притворяются, будто нет) как приехал, так и уедет, а все вот эти вот останутся. А еще неплохо кайфанул от бросаемых на Вилочку жадных взглядов. Завидуйте!

– Европа же, чай не Урюпинск, – саркастично поддакнула Виталина моему упреку совковым (потому что Советский – это звучит гордо, и этому нужно соответствовать) дамам в безвкусии. – Нужно соответствовать.

– И ведь даже не осознают, насколько потешно выглядят. Чисто купеческие жены времен Империи – лишь бы дорого-бохато было, – кивнул я. – Безвкусица у них, а стыдно мне. Принимай новый термин, подходящий к таким ситуациям – «испанский стыд», для краткости – «кринж».

– А как ты так сократил? – хихикнула она.

– Сам придумал, сам и сократил как захотел, – с улыбкой развел я руками. – У меня своя философская концепция, в рамках которой все можно поделить на «базу» и «кринж».

– Подросткам свойственно черно-белое мышление, – ехидно улыбнулась она и перешла к оправданию соотечественников. – Справедливости ради, настолько плохо выглядит меньшинство.

– У остальных либо консультанты толковые, либо вкус, – покивал я. – Даже доярка при должной подготовке способна управлять государством, чего уж про выбор особо качественных шкурок для укутывания обезьяньего тельца говорить?

– Ахтунг! – задавила смех Вилка.

Сигнал понятен – до нас идет какая-то шишка.

– Фридрих Гельм, бесполезный, но не обижай, – совершенно не двигая улыбающимися крадущейся к нам пожилой паре губами выдала она инструкцию.

Я вообще никого не обижаю, но пусть будет.

– Гутен абен! – обменялись рукопожатиями и поцелуями ручек.

Вот тут я в глубоком минусе – против бабушек ничего не имею, но целовать руку Вилке несоизмеримо приятнее.

Дальше представились и представили спутниц.

– Виталина Петровна, моя муза.

Вредина незаметно ущипнула меня за задницу.

Зато какие рожи сразу – «ах, муза, это так возвышенно!». Полезным гостям Виталину представляю как «секретаря-консультанта», вызывая рожи сально-понимающе-завистливые у части мужской, и рожи осуждающие у женской.

Себя осуди, элита колхозная!

Некоторые – вот ржака! – пришли с расфуфыренными дочерьми возраста от тринадцати до восемнадцати лет со вполне прозрачными намерениями. Очень приятно познакомиться, прекрасные фройляйн, буду рад видеть вас на завтрашнем концерте Boney M, ауфидерзейн.