Самый лучший учебник журналистики. Кисло-сладкая книга о деньгах, тщеславии и президенте
Шрифт:
В журналистской работе я вел себя так же. Удачные фразы, хорошее начало эфира, остроумные концовки – все чужое шло в мою копилку.
Однажды я услышал, как ведущий, заканчивая программу, сказал: «Оставайтесь с нами». Теперь и я часто говорю эту фразу, хотя понимаю – это штамп. Точно так же говорят и сотни других ведущих. И они правильно делают, потому что это хорошая фраза.
Когда много лет назад в России стали показывать CNN, меня потрясли некоторые ведущие эфира. У них были дорогие костюмы, как у адвокатов, благородная седина и особый,
Я понял, чего мне всю жизнь не хватало.
Сбегав в магазин, я обзавелся похожим костюмом местного производства, аляповатым галстуком и, проводя эфиры, стал, как «сиэнэновцы», авторитетно глядеть в экран, чуть повернув голову в сторону, пытаясь переделать свой голос в баритон. Конечно, у окружающих это не вызывало ничего, кроме хохота, потому что авторитетность рождается не поворотом головы, а самим авторитетом, который ты завоевываешь у аудитории годами.
Но я призываю вас к подражанию, потому что понимаю – это необходимость.
Молодой журналист пытается спрятаться за чужую манеру, пока нет своей, и кто его может осудить за это?
Более того, подражание, на самом деле, это практическое обучение разным стилям работы. И у вас нет другого выбора, потому что главный инструмент журналистики, как я уже писал, это лично вы.
Надевайте подтяжки Ларри Кинга, тем более что он уже не ведет свое шоу, а следовательно, подтяжки свободны. Говорите низкими авторитетными голосами, делайте фантастические прически, пишите в манере любимых журналистов и писателей. Короче, делайте все, что позволит вам, дрожащим от неуверенности, перенести на себя атрибуты респектабельности и мастерства от других. Прячьтесь за этой скорлупой, потому что она распадется сама, когда настанет время.
Постепенно, что-то оставляя, что-то отметая, на вас останется только собственное, которое благодарные потомки назовут уже лично вашим стилем, забыв о крупномасштабном воровстве, которое вы совершили в бурной молодости.
Воровать признаки чужого таланта – это единственная форма преступления, за которое нет наказания. Воровать чужой талант получается только тогда, когда ты, в потенциале, обладаешь своим.
Недавно, кстати, я смотрел запись моего последнего телевизионного шоу. Я выглядел потрясающе.
У меня был костюм, как у Энди Руни, галстук, как у Питера Дженнингса, а стрелка на брюках и блестящие туфли, как у Дэна Разера.
Особенно мне, в последнее время, удается поворот головы. Конечно, меня осуждали за подражание, но сейчас этот поворот головы мне уже прощают. Я вошел в тот возраст, когда аудитория считает, что у меня остеохондроз и голова просто не может стоять ровно.
ВЫ И ВЛАСТЬ: НУЖНО ЛИ ПРОДАВАТЬСЯ ЗА БОЛЬШИЕ ДЕНЬГИ?
Некоторые из моих хороших друзей, узнав о том, что я буду в учебнике писать целую главу с таким заголовком, были неприятно поражены.
Со
На эти страшные обвинения я отвечал одной историей, которая меня многому научила.
Это было в глубокой юности, когда я только получил права на вождение автомобилем. Водить было страшновато, это понимают все. На второй день я ехал по широкой дороге, причем в крайней левой полосе, хотя правые полосы были свободны. А в то время действовало правило, что если правые полосы дороги свободны, то ты должен занимать именно их. Естественно, что меня остановил гаишник. Я стал оправдываться, что сижу за рулем только второй день и все время боюсь, что из переулков, справа, неожиданно могут выехать автомобили и меня ударить. Инспектор покрутил мои права в руках, отдал их мне и сказал следующее: «Если боишься – не садись за руль».
Эту фразу я часто привожу студентам. Я напоминаю им, что журналистика сродни автомобилю. Когда молодой водитель приходит в автошколу, то первое, что ему объясняют, это то, что автомобиль является средством передвижения повышенной опасности. То есть молодой человек еще не начал учить правила вождения, но уже предупрежден о возможных последствиях.
Я не думаю, что кого-то допустят работать со взрывчаткой, не объяснив последствий, то же самое касается и врачей, которые берут в руки скальпель или прописывают простую микстуру. И это правильно, потому что эти действия связаны с человеческими судьбами и жизнями других людей.
Смею утверждать, что журналист также играет жизнями людей. Мы знаем достаточно примеров, когда из-за публикаций в газетах падали правительства, уходили президенты, а чиновники стрелялись прямо в служебных кабинетах, залив кровью свежую газету со своей фотографией. И журналисты, написавшие подобные материалы, знали, что такое может случиться. Они понимали, что их цель не просто статья, а другие люди, которые, по их мнению, вредят обществу. Кто после этого станет утверждать, что журналистика не социально опасна?
Теперь о так называемых «молодых журналистах» – я не случайно взял эти слова в кавычки. Тут все просто.
Если ты стал журналистом, когда уже можешь родить ребенка, то не имеешь права ссылаться на молодость и неопытность.
Если у тебя уже есть паспорт и ты имеешь право принимать участие в выборах, если ты уже называешься полноценным гражданином, то ты должен знать все. Поэтому, те люди, которые учат журналистике как простому набору ремесленных приемов, не объясняя всех опасностей этой профессии, совершают должностное преступление.