Самый настоящий бывший босс
Шрифт:
– Конечно, Матюш, – я вытираю руки и присаживаюсь рядом с ним.
– Дядя Лёша говорил, что его отпустят из больницы в понедельник, да?
– Всё верно, – киваю. – Мы с тобой приедем и поможем ему собраться.
– А куда он поедет?
– Почему ты спрашиваешь, милый? – интересуюсь с запинкой.
Вообще-то я думала, как бы так нам договориться, чтобы Алекс приехал к нам – по крайней мере на то время, пока не поправится окончательно. Похоже, мой ребёнок задавался тем же вопросом.
– Просто он ведь твой друг, – говорит
С трудом сдерживаю улыбку. Матвей за эти дни в больнице успевал пообщаться не только с Алексом, но и с Никитой, и обогатил свой словарь кучей медицинских терминов.
– Всё правильно, милый, – киваю. – И что ты думаешь по этому поводу?
– Я считаю, мы должны ему помочь, – серьёзно выдаёт ребёнок. – Дяде Лёше будет тяжело одному, пока кости не вырастут.
– Не срастутся, – поправляю его. – Ты абсолютно прав. Может быть, мы предложим ему пожить у нас какое-то время?
– А можно? – расцветает улыбкой Матвей.
– Конечно. Думаю, он будет очень рад, – улыбаюсь сыну.
– А где он будет спать? Я могу уступить ему мою кровать! – тут же начинает строить планы Матвей.
– Матюш, боюсь, ему будет неудобно туда забираться с его травмами, – качаю головой. – Думаю, мы как-нибудь с этим разберёмся.
Довольный сын кивает и весь остаток вечера рассуждает, что они с Алексом будут делать вдвоём.
А на следующий день, только забежав в палату, довольно выкрикивает:
– Дядя Лёша, поехали к нам жить! Мама разрешила!
Я краснею, а Аннушка, зашедшая в палату следом за нами, отворачивается, трясясь от сдерживаемого хохота.
Алекс ловит мой взгляд и расплывается в улыбке.
– Ну раз мама разрешила… – тянет довольно, – с радостью.
До дома мы добираемся на такси. Мне показалось, что Алекс будет нервничать, если сяду за руль сама. Когда оказываемся дома, Матвей сразу утаскивает мужчину в комнату, чтобы показать все свои любимые конструкторы и приборы, а я вдруг понимаю, что чувствую себя как-то... странно.
Алекс уже бывал здесь, да и… не только бывал. Но сейчас, когда он вместе с нашим сыном что-то обсуждает в детской, чувствуется, что мы самая настоящая семья. И мне как будто неловко от этих мыслей. Да, Алекс признавался в любви, и говорил, что дороже нас у него никого нет, и поехал знакомиться с родителями… Но всё равно я, как идиотка, всё время думаю, что предложения мне он не делал. А вдруг… не сделает? Мало ли, может, он считает, что раз мы будем жить вместе, то это и не обязательно?
Тьфу ты! Я так загружаюсь дурацкими размышлениями, что вместо двух ложек сахара сыплю в тесто для блинов две ложки соли! Приходится выбросить несъедобную заготовку и начать заново. Хорошо хоть вовремя спохватилась.
– Милая, тебе помочь чем-нибудь? – ко мне сзади подходит Алекс, кладёт ладони мне на плечи.
– Лучше сядь и отдохни, –
– Он сказал, что должен сделать какой-то сюрприз, – улыбается мужчина.
Сюрприз и в самом деле оказывается самым настоящим сюрпризом. Когда я уже заканчиваю с блинами, Матвей притаскивает на кухню рисунок.
– Мама! Дядя Лёша! Смотрите!
На альбомном листе под ярко-жёлтым солнцем с кучей лучей нарисованы три инопланетянина с огромными головами и кривыми глазами, зато с улыбками от уха до уха. Да, навыки рисования у моего сына те ещё…
– Смотри, мама, это ты, – Матвей тычет пальцем в одну фигуру со светлыми волосами, напоминающими взрыв на макаронной фабрике, потом во вторую, с чёрной шевелюрой. – Дядя Лёша, а это ты! И я между вами! Вот, мы за руки держимся и гуляем, видите?
У меня перехватывает горло, и судя по блестящим глазам Алекса, у него слова тоже застревают где-то там же.
– Очень красиво, – наконец выговаривает он хрипловатым голосом. – Отличный рисунок.
– Давайте его сюда повесим! – Матвей прицепляет листок к холодильнику магнитной прищепкой. – Мама, а блинчики скоро будут готовы?
– Да, милый, можешь идти мыть руки, – киваю ребёнку, и он уносится в ванну.
Алекс встаёт, подходит поближе, рассматривая шедевр сына. Потом переводит взгляд на меня.
– Ну копия, – хмыкает негромко, и я прыскаю в ответ. – Знаешь, я сейчас безумно хочу тебя поцеловать, – продолжает тихо.
– Матвей вернётся через секунду, – шепчу в ответ.
– Ты подумала, когда мы ему скажем? – он смотрит серьёзно.
– Я… не знаю, – растерянно пожимаю плечами. – Давай всё немножко устаканится, и ты будешь чувствовать себя лучше, и вообще…
– Хорошо, – помедлив, отвечает Алекс. – Только, Маруся, тянуть я не хочу.
Киваю, но тут наш разговор прерывает вернувшийся Матвей.
С приближением вечера я пытаюсь сообразить, как бы так извернуться, чтобы Алекс мог спокойно лечь спать в моей комнате, но Матвей сам решает этот вопрос, серьёзно объяснив нам обоим, что дяде Лёше необходима ровная поверхность для сна. Я про себя благословляю Никиту, который явно по наущению своей супруги провёл моему сыну краткий ликбез перед нашим отъездом из больницы.
Ребёнок, взбудораженный всем происходящим, долго не может заснуть, и я почти час читаю ему на ночь, чтобы успокоить. А когда наконец выхожу из детской, обнаруживаю, что и Алекс вырубился, не дождавшись меня.
Хотя вообще неудивительно. Он ещё даже близко не восстановился. Поэтому аккуратно, чтобы не потревожить, укладываюсь рядом с ним и отключаюсь сама.
С утра, ещё толком не проснувшись, чувствую лёгкие прикосновения. Пальцы ведут по скуле, щеке, подбородку, спускаются к шее, поглаживают ключицы, но дальше не заходят. Открываю глаза и улыбаюсь мужчине.