Самый первый маг
Шрифт:
Пятнистая загнала котят в соседнюю пещерку, оторвала зубами полоску кожи от подстилки, разжевала травы, а затем… пописала на них. Что-то пошептала. Налепила остро пахнущую массу на ногу скального, туго завязала. У пёстрой были тонкие, длинные, сильные пальцы.
Амр сморщил нос.
— Ничего, потерпишь! Зато заживёт быстрее!
— И как я теперь охотиться буду? От запаха вся добыча разбежится.
— Никак пока. Охотиться буду я, а ты детей посторожи. Выздоровеешь — будешь дальше о нас
Они смотрели друг на друга, так пристально, что даже не моргали.
Она зябко повела плечами. Столько всего было в глазах цвета пламени у этого странного, большого кота. Любопытство, сильный интерес, восхищение. И неприкрытая нежность, желание заботиться, защищать. Удивил он её, очень удивил. Чужой ведь совсем, даже с виду не похожий на котов её бывшей стаи.
Он не мог понять, что ещё таится в ярких зелёных глазах, кроме насторожённости. В глазах, сверкающих, как ненуж… как самые красивые на свете камни.
Хис отвела взгляд первой.
— Мы оба устали. Ты охотился, я лечила. Давай спать!
— Мрр?
— Не мрр, а спать!
Она развернулась спиной, прислонилась к большому, горячему, мерно и мощно вздымающемуся боку. Свернулась клубком и тихонько засопела.
Ишь ты, строгая какая.
Амр глубоко вздохнул и тоже задремал.
4.
Когда Хис возвращалась с охоты, они ели и разговаривали.
У них оказалось много общего. Оба радовались красоте мира, оба любили наблюдать, узнавать новое. Оба заглядывали в незримое и видели там несколько больше, чем другие. Оба думали про будущее, но беспокоились о разном.
Однажды Амр пожаловался, что нога долго не заживает.
— Ты сам не хочешь, чтобы нога заживала, — заявила Хис. — Я и раньше видала такое. Обычно оно бывает, когда потеряли силы, устали жить. А ты… Ты просто не желаешь ходить на охоту.
Он негодующе фыркнул. Это его обвиняют в лени? Да он про себя забывал! Да он день и ночь, как ужаленный, носился по лесу! Да он… Неблагодарная!!!
Она не обратила никакого внимания на его фырканье и сердитые мысли. Прищурилась, посмотрела тем особым взглядом, который означал, что кошка перешла на «второе зрение».
— Ты и в первый раз подвернул ногу потому, что очень сильно захотел этого.
— Я захотел?! — возмутился Амр. — Это произошло случайно! Я бегал по степи вдоль скал, там, на земле, много камней. Я зазевался, нога угодила в трещину, вот и…
— А я тебе говорю, что ты сам себе это устроил! А всё потому, что тебе больше нравится заниматься другими вещами. Вот ты и избавился от повседневных обязанностей. Мне интересно, чего ещё ты очень сильно захотел…
— Мрр, — игриво мурлыкнул Амр. Он обрадовался перемене разговора в нужную ему сторону. И вдруг вспомнил.
Чего ещё он очень сильно захотел? Или чему очень сильно позавидовал?
Пучок вертикальных камней на краю степи, нежная пёстрая кошечка и двое весёлых котят, неистовая боль в ноге от усилий, когда сдвигали большой камень, обрушенный великаном на нору.
Хис поймала картинку и вдруг заплакала.
— Меня?! Ты так сильно захотел меня?
Он словно очнулся. И взглянул по-новому на маленькую, изящную, пятнистую кошечку. Всё, как он хотел. Самая нежная на свете женщина, точно такая же, как та, в степной норе. И двое весёлых детей.
— Да. Тебя, — твёрдо сказал он. — Да ты что плачешь-то?
Он придвинулся вплотную, лизнул Хис в мокрую щёку, ласково боднул в плечо лбом, потёрся боком. Она не отодвинулась.
У него внутри мгновенно вспыхнуло… Нет, не мечущееся пламя, как раньше. Зажёгся ровный, мощный огонь. Амр чувствовал, что этот огонь не заслонит собой ни реальное, ни незримое. Скорее, озарит ещё больше, украсит яркими красками. Он не помешает глядеть «вторым зрением» для других, не сожжёт разум дотла, не лишит сил. Наоборот, придаст их.
Хис посмотрела на него. В её глазах пылал тот же огонь.
Амр осторожно обнял её, обвил всем телом. Хис прижалась к нему, так сладко, так правильно, словно они были вдвоём всегда и будут всегда…
Потом они лежали, переплетясь в один горячий, обжигающе сладостный клубок, и молчали.
Хис прерывисто вздохнула. Она вдруг снова заплакала.
— Что? — тихо и нежно спросил Амр.
— Я думаю о том времени, когда ты уйдёшь.
— Мрр? — он очень удивился. — С чего ты взяла?
Вот глупенькая! Он глубоко вздохнул и укрыл в ласковых объятиях маленькую кошку так, что полностью спрятал её своим телом от всего мира.
— Я не уйду!
5.
Отдалённый гул чуть-чуть усилился.
Амр вдруг обратил на него внимание. И встревожился. Да что такое творится-то? Он же забыл вообще обо всём, беспечно радовался жизни, совсем не заглядывал в незримое.
Молодой скальный уселся, подпирая головой земляной потолок, стиснул веки, сосредоточился. Вокруг скакали котята, весело пищали, требовали внимания, требовали игры. Амр их не замечал.
Когда он распахнул глаза и вскочил на ноги, с потолка посыпались комья земли. Скальный снёс неровные выступы спиной. Котята разом умолкли, разбежались по углам. Амр судорожно выбрался наружу, проём от его усилий стал заметно шире.
«Хис!!!»
Если она далеко, то голоса не услышит, как бы громко ни кричали. Беззвучный зов вернее.
Пятнистая выскочила из кустов. Она волокла добычу больше себя весом.
— Чего разорался? — спросила грубовато и ласково. — Сказала же, скоро буду!