Самый умный в 6 «Б»
Шрифт:
Агата пошла дальше, размахивала сумкой, напевала:
Не кажется, не верится,наутро все развеется,уляжется, сумеется,притрется все и склеится…Ее догнал Леха.
– Агата, я тебя ищу, ищу. Там Степа анекдоты рассказывает за деньги. Пошли!
Они побежали.
– Быстро Степа развернул свой малый бизнес! – смеялась Агата. – А почему у тебя, Леха, синяк на щеке? Еще утром синяка не было, а теперь вот он.
– Поспорили с одним вольным борцом и еще одним вольным борцом, – туманно ответил он.
– Опять влюбились, что ли? – догадалась она и
– А ты сейчас идешь искать Виртуала? – ехидно спросил Леха, скрыв вредность за простодушным тоном.
– Виртуала ищет Князева, у нее любовь и верность.
И ушла, а Леха остался на дорожке со своим синяком на щеке. Он хотел гордиться следами честного боя, он считает, что мужчину украшают шрамы, но получалось как-то иначе.
Агата часто берет верх над ним. Особенно если дело касается разных чувств, переживаний – любви, измены, разлуки. Пока Леха сообразит, что к чему, она уже скажет главное. И чаще всего – верно. Вот и сейчас Агата почувствовала, что не надо устраивать сцену из-за красавицы Алены. Сразу просекла происхождение боевого синяка. И рассмеялась от души. Иногда уместна ревность, а иногда – насмешка. Девочка двенадцати лет разбирается в таких тонкостях. А он, Леха, не очень-то разбирается. И это надолго, а может быть, навсегда. Взрослые мужчины тоже не большие мастера разбираться в тонких оттенках чувств и переживаний.
Писательница сидела за рабочим столом и сердилась. На кого мы сердимся больше всего? Ну конечно, на себя.
«Зачем я согласилась вернуть Виртуала? Книга выстроена по своим законам, каждый эпизод, как кирпичик, а все вместе – дом. Его надо было сложить так, чтобы не рассыпался, а держался и радовал. И был красивым и удобным. Теперь придется разбирать стену? Внедрять в домик Виртуала? А он давно исчез и не хочет присутствовать на Лунном бульваре. У Виртуала свой, довольно сложный характер, он на то и Виртуал, что все решает сам. А тут должен решать за него автор – вот задача. И все это придумали дети! Дети они и есть дети, легкомысленные и своенравные. Даже Агата, умная, начитанная девочка, все равно настаивает: «Верните Виртуала». И вот теперь я, опытный писатель, знающий, какой должна быть книга для подростков, сижу и мучаюсь. Верните Виртуала, главное дело! А у него вы спросили? Хочет он возвращаться? Туда, где его допекает Лидка, назойливая и бестактная».
Писательница уныло смотрела в окно. Почему-то в трудных случаях мы ищем решение, глядя на потолок или в окно. А за окном шел снег, он летел наискосок, перечеркивал белыми линиями здание школы. А из школы выходили дети, маленькие, первый класс. Они были в ярких курточках – желтых, зеленых, красных, синих. «Цветной горошек», – писательница назвала их ласково, но тут увидела Кирилла и Кристину. Всех малышей встречали бабушки, или мамы, или гувернантки. А первоклассные сыщики пошли по улице одни. И рассуждали, размахивали руками, смеялись. Они направились к любимому кафе «Бурый Миша», вошли туда. Пошли есть мороженое, проедать гонорар, полученный от Лидки Князевой. Значит, все же выбили они этот гонорар. А что? Они нашли ей Виртуала. Ведь нашли? Нашли. А если он опять исчез, сыщики не виноваты. Писательница вспомнила сцену на Лунном бульваре.
– Нечестно! – кипятился Кирочка. – Мы свою работу выполнили! А ты должна нам заплатить!
– Договорились же: оплата по предъявлении пропажи. Вот она, твоя пропажа! – Это Кристина кричала. – На березе сидит! Мы нашли! А теперь плати и смани его с березы!
Мимо шла математичка Клизма:
– Когда мой Рыжик сидит наверху и не хочет слезать, я показываю ему котлетку или кусочек рыбы. Он любит рыбу кефаль, и он спускается ко мне, мое сокровище.
– А я не сокровище, – сказал сверху Виртуал, – и не котик Рыжик. Я не хочу, чтобы Лидка сюсюкала и доставала меня своими
– Ревнует! – взвизгнула Лидка в восторге. – Я же говорю – любовь!
Писательница увидела эту сцену на бульваре так отчетливо, как будто сцена происходила сейчас перед ее глазами. Воображение работало, эпизод оказался на странице. Но до возвращения Виртуала еще далеко.
А сегодня она ждала в гости девочку Аглаю, свою новую знакомую с Лунного бульвара. Минута в минуту раздался звонок в домофон, в трубке был голос Аглаи:
– Вы меня пригласили, мы пришли.
Писательница нажала кнопку, пришли трое – Аглая, ее приятельница Саша, Сашина собачка Ариша. Ей хотелось бы пообщаться с одной Аглаей, разговор получается откровеннее один на один. Но не скажешь гостям: «Зачем вас много?»
– Проходите, – пригласила она, стараясь быть приветливой.
– Мы дружим с Сашей, – Аглая села, и Саша уселась, – она живет в соседнем подъезде, она читала ваши книги и захотела познакомиться с вами.
– Ариша, не лезь на тахту, – говорила писательница, стараясь согнать с лица кислое выражение.
Девчонки уселись удобно, Саша взяла Аришу на колени, они стали угощаться мандаринами, пряниками. Арише тоже перепало что-то вкусное.
Аглая молча разглядывала комнату – компьютер на столе, картину на стене – берег, перевернутая лодка на песке, голое осеннее дерево. Грустно. Речку лучше смотреть летом. Так рассудила Аглая.
Потом девочки стали задавать вопросы, которые писательница слышала сто тысяч раз.
– А то, что в ваших книгах, было на самом деле? Или вы придумали?
– А как звали девочку, которая пела? А какую книгу вы написали раньше – «Виртуальную любовь в 6 «Б», или «Успешный бизнес в 6 «Б»?
Как хотелось ответить: «Да какая разница? Неужели это самое интересное? Эти две книги вышли в один день. А не все ли равно, как звали девочку? Она сидела на пятнадцатом этаже и пела на французском языке на весь двор. Это говорит о ее характере. И этот поступок был чем-то вызван. Чем? Интересно. А за пение она получила от мамы хорошую взбучку. И убежала из дома. И никому не сказала, что прежде, чем вылезти на подоконник, она привязала себя прочной веревкой к тяжелому шкафу. Все это важно, чтобы понять человека. А как ее звали – самое неинтересное. Но девчонки смотрят серьезно, заинтересованно и доверчиво. Скажи: «Вы задаете скучные вопросы, на них отвечать тоскливо». И вдруг до писательницы дошло: они не умеют спрашивать. Их что-то волнует, а как об этом сказать? Трудно! Они же не знают, что не они первыми придумали эту бесцветную муть. Девочки не виноваты. Будут расти, умнеть, Аглая много читает, размышляет. Саша тоже умница. Они научатся разговаривать о книгах, а не болтать.
И писательница смиряется, покорно отвечает на все вопросы. А постепенно разговор становится серьезным, откровенным. И дело не только в словах – глаза, интонации – все сближает их всех и рождает симпатию друг к дружке.
Аглая вдруг разоткровенничалась:
– Меня ненавидит одна старуха. Она выдумала, что я не здороваюсь. Жалуется моей бабушке. А я здороваюсь, просто бабка плохо слышит. Узнала бабушкин мобильный, номер и названивает: «Ваша Аглая опять не поздоровалась». И других старушек подговорила.
– Старух надо жалеть, – убеждена писательница, – они слабые, больные.
– А одна выдумала, что я сломала ее дверь! – Аглая справедливо кипела. – Бабушкина соседка, наговорила на меня. А я ничего не ломала.
– Аглая! Ты же знаешь – она перепутала, ошиблась.
– Путает, ей девяносто три года. Но ходит на высоком каблуке, без конца подворачивает ноги. Косметики на лице тонна, больше, чем у вашей Варвары.
– Видишь? – Саша хихикнула. – Человек не сдается, карабкается. Скоро сто лет, а она – молодец старушка.