Самый жестокий месяц
Шрифт:
– Евангелие от Матфея, глава десятая, стих тридцать шестой. «И враги человеку домашние его», – тихим голосом процитировал Бребёф.
Истерика прошла, злость прошла, прошел и страх. Прошло все.
– Как и его друзья.
Гамаш наблюдал за тем, как Бовуар и Николь повели Бребёфа и Лемье к двери.
«Четырнадцать дней, – думал Мишель Бребёф. – Четырнадцать дней счастья». Это было верно. Но только сейчас он вспомнил, что б'oльшую часть этих четырнадцати дней он провел в обществе своего приятеля Армана Гамаша.
– Чем ты меня ударила, черт побери? – спросил Лемье.
– Камнем, –
Арман Гамаш шел по темному коридору. Что-то странное происходило со старым домом Хадли. Он становился знакомым. Гамаш мог идти по нему, не зажигая фонаря. Но на полпути он остановился.
Он залез в карман куртки, вытащил фонарик и щелкнул выключателем. Перед ним стояло многоголовое существо.
– Мы идем вас спасать, – сказал Габри из-за спины Мирны.
Возглавляла шествие Жанна, за ней шла Клара, потом – все остальные.
– Языческие солдаты в наступлении, – сказала Жанна, улыбнувшись.
Свеча почти догорала. Они заняли свои места – те самые, на которых сидели прежде, словно это был старый и приятный ритуал, весенний обряд.
– Вы собирались сказать нам, кто убил Мадлен, – напомнила Одиль.
Гамаш дождался, когда все рассядутся, потом заговорил:
– «Как это горько – видеть счастье только чужими глазами!»
Он помолчал, чтобы все смогли оценить эти жестокие слова.
– Кое-кому стало невыносимо горько видеть тот радостный мир, который Мадлен создавала для себя. Вы знаете, откуда эти слова?
– Шекспир, – ответила Жанна. – «Как вам это понравится».
Гамаш кивнул:
– Откуда вы помните?
– Мы ставили эту пьесу в последний год учебы в школе. Ты была режиссером-постановщиком, – напомнила она Хейзел. – А Мадлен исполняла главную роль.
– Мадлен исполняла главную роль, – повторил Гамаш. – Всегда. Не потому, что так уж рвалась, просто не могла иначе.
– Она была солнце, – тихим голосом проговорил Сандон.
– И кто-то подлетел к ней слишком близко, – согласился Гамаш. – Кто-то из присутствующих здесь – Икар. Слишком долго находился слишком близко к солнцу. И наконец солнце сделало то, что делает всегда. Отправило человека с небес на землю. Но на это потребовалось время. Годы. Даже десятилетия. Убийца обеспечил себе прекрасную жизнь. Друзья, приятный круг общения. Это было богатое и счастливое время. Но призраки нашего прошлого всегда нас находят. В данном случае таким призраком был не человек, а эмоция, давно похороненная и даже забытая. Но она была сильна. Ослепляющая, сокрушительная, обжигающая ревность. – Он повернулся к Жанне. – Если вы думали о том, как это трудно – быть в группе поддержки вместе с Мадлен, то представьте себе, что могла чувствовать ее лучшая подруга.
Все глаза обратились к Хейзел.
– Судя по школьным альбомам, вы отлично играли в баскетбол, Хейзел, но Мад была лучше. Она была капитаном. Всегда капитаном. Вы были в дискуссионном клубе, но и там капитаном была Мад.
Он взял альбом и открыл страницу их выпускных фотографий.
– «Не стала мадам», – прочел он подпись под фотографией юной Хейзел. – «Не стала мадам». Я решил, что за этим кроется определенный смысл, но это означало кое-что другое. Верно?
Хейзел разглядывала свои руки.
– Она так и не стала Мад. Так и не догнала свою подружку. Так и не поняла ее. Все время пыталась, и каждый раз ее ждала неудача, потому что вы стали смотреть на это как на соревнование, а она – нет. Вас загнала в угол лучшая подруга, которая во всем была чуть лучше вас. По окончании школы вы расстались, и дружба закончилась. Но много лет спустя, после перенесенного рака груди, Мадлен захотела найти старых друзей. К тому времени вы успели хорошо устроить свою жизнь. Скромный дом в хорошем месте. Дочь. Друзья. Возможный роман. Вы участвовали в Обществе женщин-англиканок. Но вы хорошо усвоили школьный урок. Сегодня днем на заседании в Монреале коллега сказал мне кое-что. Речь шла… – Гамаш задумался на секунду, – о другом деле.
Гамаш снова услышал этот голос, низкий, властный, непререкаемый. Он обвинял Гамаша в том, что тот берет к себе только слабых, бесполезных людей, которых не возьмет никто другой. Чтобы всегда выделяться на их фоне. Возвеличивать свое собственное «я». Гамаш знал, что это не так. Нет, «я» у него, конечно, было, но он знал, что у него в команде лучшие, а не худшие люди. Они много раз доказывали это.
Однако обвинения Франкёра задели его за живое. И по пути в Три Сосны он понял, что его зацепило. Это имело отношение не к делу Арно, а к этому текущему делу. К Хейзел.
– Вы окружаете себя людьми ранеными, в чем-то ущербными. Нуждающимися в помощи. Вы заводите дружбу с больными, несчастливыми в браке, алкоголиками, страдающими ожирением, попавшими в беду. И при этом вы чувствуете себя выше их. Вы с ними добры, но снисходительны. Кто-нибудь когда-нибудь слышал, чтобы Хейзел, упоминая кого-то, не добавляла словечка «бедный»?
Они переглянулись и отрицательно покачали головой. Это было так. Бедняжка Софи, бедная миссис Бланшар, бедный месье Беливо.
– Близкий враг, – сказала Мирна.
– Именно. Жалость вместо сострадания. Все считали вас святой, и это лило воду на вашу мельницу. И вы чувствовали себя нужной, лучше всех тех людей, которым вы помогали. Когда вы снова встретились с Мадлен, она все еще была больна. Вам это было на руку. Это означало, что вы могли нянчиться с ней, приглядывать за ней. Быть старшей. Она была больна, нуждалась в помощи, а вы – нет. Но потом она сделала нечто, на что вы никак не рассчитывали. Она стала поправляться. Ей стало лучше, чем когда-либо прежде. Появилась Мадлен не только живая, яркая, блестящая, но исполненная благодарности и желания держаться за жизнь. Но получилось так, что ухватилась она за вашу жизнь. Понемногу она снова стала брать верх. Ваши друзья, ваша работа в Обществе женщин-англиканок, – вы видели, что не за горами тот день, когда вы снова отойдете на второй план. И тут Мадлен перешла черту. Она забрала двух самых дорогих для вас людей. Вашу дочь и месье Беливо. Оба стали уделять ей повышенное внимание. Ваш враг вернулся и поселился в вашем доме – она ела с ваших тарелок, использовала вашу жизнь в своих целях.