Самый злой город
Шрифт:
– Что вы тут делаете?! – он обернулся и увидел подходящего к Шакиру стражника.
– Да вот, доставляем подарок госпоже Фергульде. – улыбнулся ему сверху Ол и продемонстрировал только что снятый мешок.
– Но она живет на другой улице! – удивился страж закона.
– Что вы говорите?!! – округлил глаза новоявленный посыльный. – Эй, дружище, ты слышал? Мы все перепутали, забирай подарок! Нам на другую улицу. – Ол взял, поставленный было на балкон мешок, кинул его гоблину и стал медленно спускаться вниз. – Спасибо огромное! Если бы не вы, то госпожа Фергульда так бы и не получила подарка от ее тайного воздыхателя. – «поблагодарил» он стражника. –Какие же мы простофили! Вот вам небольшая часть с нашего вознаграждения, какого мы могли бы лишиться
Когда они уже отошли на приличное расстояние, Ол резко передохнул.
– Фу… И что ему приспичило идти именно по той улице! Чуть не попали под опалу! Еще бы немного и этот не в меру активный служака лишил бы нас законного заработка!
– Чуть не считается. – пробурчал гоблин. – Пошли к Текоту, обналичим добычу.
– Сомневаюсь, что он нам что-то даст за котов. – между делом заметил его товарищ, резко поворачивая в нужную сторону.
– Ты чё пургу гонишь?При чем здесь коты? – нахмурился Шакир.
– Просто ты их так аккуратно несешь, будто боишься повредить, что уменьшит их продажную стоимость.
Шакир только что вспомнил, что несет мешок с котами.
– Ё моё! – воскликнул он. – Нормальным образом сказать не можешь? – мешок полетел в сторону, а коты, выражая свое неудовольствие подобным обращением, вылезли наружу и принялись орать на всю округу.
Через пару часов Ол, Шакир и Кэвин, как и договаривались, собрались в столовой гостиницы, и все вместе поднялись в комнату Алены. Она все еще лежала на кровати, но ее лицо уже не выглядело бледным. На тумбочке рядом стоял небольшой поднос с пустой тарелкой – подруге явно стало лучше.
– Я тут вот что подумала. – проговорила фея, мельком посмотрев на вошедших и снова обратив глаза в потолок.
– О, она уже думает! – подвел итог Шакир – Значит, дело стремительно пошло на поправку.
– В каждом городе, котором мы были, – продолжила меду тем Алена, не слушая гоблина. – зло не убивает людей…
– А как-то притесняет! – подсказал Олит, присаживаясь на край кровати.
– Да. Это немного странно. – кивнул Кэвин.
– «Запирает» людей в городах и изгаляется над ними. – подключился к разговору Шакир.
– Точно. – Алена приподнялась на локтях. – Похоже это замысел зла! Превратить людей в никчемных запуганных животных, которые не смогут противостоять ничему и никому!
– Что-то ты, Лёна-Алена забиваешь свою милую головку всякой ерундой. – сморщился гоблин. – Не ерундой конечно, но… Перестань! Хорошо? А то скоро и мы начнем думать так же, а подобные вещи нам ну совершенно ни к чему.
– Уговорил! Будем говорить о приятном. Сегодня еще пьем… А вот завтра вам предстоит снова пить, а мне нет! Я спокойно буду манежиться на кровати и хорошенько отосплюсь!
– Это нечестно. – «хныкнул» Олит. – Я тоже хочу с тобой. – это прозвучало несколько двояко. Кэвин просто «прибил» его взглядом, а Шакир неожиданно тоненьким голоском предложил:
– А с госпожой Фергульдой ты не хочешь?
– Что за грязные намеки? – вздернул подбородок Ол. – Я выше этого!
– Конечно выше. На целую голову. – заржал Шакир, намекая на его рост. – Ладно, Лёна-Алена, пошли затаримся крепким напитками и пойдем в апартаменты, которые нам нашел Кэв. Нужно приготовиться заранее, а то становиться маляром… Нет, это не моё!
– В таком случае пошли вниз. – полезла с кровати Алена.
Комната, снятая Кэвином была небольшой, но уютной. Она располагалась внизу двухэтажного дома, рядом с лавкой ремесленника, который, как объяснили соседи, теперь среди «дизайнеров» города. Комната имела невысокую перегородку, за которой стояла кровать, а всю остальную площадь занимали стол и два шкафа. Двери из комнатки вели в маленький коридор, выходивший прямо на улицу. Широкое грязное окно смотрело туда же.
Когда друзья расположились, до опасного часа оставалось не более получаса, поэтому они еще спокойно открыли все бутылки, разлили по стаканам содержимое и приготовили немногочисленную закуску. Все что Алена могла потом вспомнить об этой ночи сводилось к наливай и пей. Она морщилась, давилась, но продолжала вливать в себя ненавистную жидкость. Ничего кроме этого она не помнила – ее разум почивал в каком-то тумане, а остатки сознания с трудом боролись с тем, чтобы все остальное не утонуло в объятьях сна. Борьба была изнурительной.
Очнулась она только на следующее утро, хотя сложно было сказать, было ли это утро, день или вечер. Неподалеку что-то злобно рычало, сотрясая не только их комнатку, но и вероятно улицу в целом. Наверное, кто-то пытался завести свой видавший более светлые годы жизни тарантас. Эта какофония вытворяла такие виражи под черепушкой, что ставилось страшно – выдержит ли её содержимое натиск невидимого агрессора? По едва слышному вошканью на полу, она поняла, что не ей одной так хреново. Повернуть голову и тем более встать не было никаких сил, даже крутить глазами и то было больно! Но Алена всё-таки высмотрела рядом с кроватью на тумбочке, кем-то заботливо поставленную кружку. Ухватив с третьей попытки заветный сосуд, она жадно припала к нему губами, расплескав часть на себя и на кровать. Это было вино. И не завуалированное под запашистый чай, а просто вино! Но Алене было уже все равно – раз это является лекарством, то ей было необходимо выпить его все. Что собственно она и сделала. Через какое-то время дрожь в теле пропала, в голове вредные молоточки, наконец, прибили все, что там вертелось, и угомонились, а глаза перестали гореть адским пламенем. Если бы еще не эта грохочущая установка где-то неподалеку, то можно было бы считать себя вполне счастливой. Алена осторожно села. Мозги быстро закончили какие-то свои преобразования и прочно закрепились на месте, дав возможность спокойно осмотреться.
Перед кроватью, заложив руки за голову, лежал Кэвин, казалось, он спал, но стоило Алене заскрипеть кроватью в попытке встать, как он открыл глаза и вымучено улыбнулся.
– Как спалось? – поинтересовался он не своим голосом.
– Приятных впечатлений не было. – ответила она. – Где Шакир и Олит? – Кэвин глазами указал за перегородку.
Девушка собрала все силы в кулак и встала, с удивлением обнаружив, что двигаться уже не так страшно, как она считала. Кэвин тоже начал медленный подъем. Преодолев преграду из перегородки, Алена с тупым удивлением уставилась на животрепещущую картину. Живой она была потому, что на столе, в обнимку с пустыми бутылями спали ее друзья, а вот трепещущей… от их громового храпа тряслось и трепетало все, что стояло, лежало и висело рядом. Так вот откуда этот громоподобный звук! Пшеничная подняла руки и постаралась прикрыть уши, почувствовав, что там уже что-то есть. Она медленно потянулась к уху и, сразу чуть не оглушив себя окончательно, вытащила небольшой кусок какой-то тряпки, бегло осмотрела его и сразу вернула на место – теперь понятно, почему ей казалось, что звук идет с улицы. Она повернулась к Кэвину, он пожал плечами и показал на свои уши, в которых красовались такие же украшения, а затем кивком позвал выйти на улицу.
– Давай пройдемся, пока они спят. – предложил он, вытаскивая из ушей затычки.
– С удовольствием. – улыбнулась Алена, тоже освобождая уши, и они неспешной походкой направились вдоль улицы.
Улочка оказалась совсем небольшой и короткой, она выходила на более широкую, вероятно одну из главных улиц города, которая в свою очередь прямиком вела к круглой площади. Площадь была метров десять в окружности и имела выход на еще семь похожих улиц. В самом центре стоял широкий резной постамент, на котором размером с человеческий рост красовался пушистый зверек с невероятно милой мордочкой. В своих лапках над головой он держал большой орех, со вставленными внутри часами. Как выяснилось, время было послеобеденное, то есть неуклонно катилось к вечеру.