Санаторий. Том 1

Чернышов Геннадий

– Подскажите, какой?

– Выпить половину вчерашней дозы.

– А если, я не помню?

– Тогда тебе твой организм должен дать сигнал, когда остановиться.

– А если, меня тошнит и всё выпитое вырывается наружу?

– Если, да кабы свинья ощенится! – передразнил отставной подполковник Сергея и громко засмеялся. Когда тебя сильно тошнит, то всё равно пробуй через силу. Главное первую рюмку удержать, а потом пойдёт, как по маслу.

– Сложновата, отец, твоя наука. Ладно, где наша не пропадала. Наливай!

– Вот это, солдат, уже по-нашему, по-военному! Мужик сказал! Мужик сделал!

Он наполнил до краёв два

гранёных стакана. С трудом выпив, Сергей почувствовал, как по телу разливается приятное тепло.

– Ну как, солдат, жизнь возвращается? – спросил, облизнувшись, дядя Миша.

– Может, ещё по одной?

– Конечно можно, но тогда будет перебор. Тебе сегодня напиваться нельзя. Утром, когда ты спал, к тебе с работы приезжал твой директор. Он просил передать, чтобы ты завтра вышел на работу. Иначе сказал: – Уволю его к чертям собачьим!

– Зачем тебе работу терять? За что жить будешь? Я тебе советую встряхнуться и приступить к работе. Там ведь люди кругом и в коллективе ты быстрее оклемаешься. Сейчас шагом марш отдыхать, отсыпаться, а утречком я зайду и заранее тебя разбужу.

– Спасибо вам за всё! У вас побывал, как будто, опять ко мне семья вернулась. Намного легче на душе стало, и он обнял соседа.

– Ты, Серёженька, теперь в любое время можешь заходить к нам. Примем, как родного сына. Наш сынок на Дальнем востоке живёт, видимся с ним очень редко, а ты нам его напомнил. Одна дочка в Германии проживает, а другая в Москве. Только племянница нас часто навещает. Растишь вас деток, растишь, а вы вырастаете и разлетаетесь из родного дома в разные стороны.

У дяди Миши по щекам потекли слёзы. Вытерев их кухонным полотенцем, он положил руку на плечо парня и тихо сказал:

– Ступай сынок! Утро вечера мудренее.

4

В эту ночь Сергей спал крепко и спокойно. Громкий стук в окно заставил его встать с постели. Довольная, раскрасневшаяся физиономия отставного подполковника в окне и рёв, словно иерихонская труба его голоса, выгнали последние остатки сна.

– Вставай, соня, а то так всю жизнь проспишь!

– Заходи, дядь Миш, чайком побалуемся! – крикнул Сергей.

– Это тебе чаёк нужен, а я уже ни свет, ни заря начаёвничался. У тебя чего-нибудь покрепче не найдётся?

– У меня море водки от поминок осталось. Пей, хоть залейся.

Усадив соседа, он накрыл на стол. Ещё один стук в окно и женский крик:

– Гони, Серёжа, этого алкаша! – заставил мужчин вздрогнуть и обернуться.

– Как всегда. Не успеешь пукнуть, а она тут, как тут! Следит за каждым моим шагом. Ей в милиции надо работать, незаменимый бы кадр был.

Он быстро схватил налитый стакан со стола, выпил, не закусывая и замахав руками, выбежал из дома.

Марков Александр Васильевич на должности директора санатория «Дубравушка» работал уже шесть лет. О его прошлом среди подчинённых ходило много слухов, но толком не знали, даже близкие друзья. Широкоплечий, среднего роста, светлый шатен, держал эту тайну за семью замками и никому, никогда ничего не рассказывал. В отделе кадров было известно лишь то, что отслужив два года в Таджикистане, он поступил в Рязанское Высшее Воздушно-Десантное Военное училище, которое с отличием закончил. А всех отличников в то время отправляли в Афганистан. Марков до сих пор помнил тот патриотизм, который в советские времена будоражил умы курсантов, будущих офицеров.

– Только вы, лучшие кадры и элита десантных войск, способны достойно выполнить интернациональный долг в республике Афганистан! – произнёс на митинге перед отправкой в воинскую часть, приехавший из Москвы министр обороны Советского Союза Соколов. – Я уверен, что вы не опозорите честь и достоинство советского офицера! Родина возложила на вас эту почётную и славную обязанность! Ваши отцы и деды во время войны героически сражались с врагом! Многие из них отдали свои жизни на полях сражений, но не отступили перед фашистской заразой! Так будьте же достойны их светлой памяти! Не ударьте в грязь лицом перед врагами нашей социалистической родины и не опозорьте честь советского офицера! Удачи вам сынки!

За три с половиной года службы в Афгане он дослужился до капитана, получил тяжёлую контузию и ранение в ногу. Когда героическая эйфория и патриотизм улетучились, Марков написал рапорт об увольнении. Из-за своего упрямого и тяжёлого характера ему часто приходилось менять место работы. И вот судьба, наконец–то улыбнулась молодому вояке. В посёлке недалеко от районного города, он нашёл работу по душе. Помогли друзья – афганцы. Устроили его в санаторий для реабилитации инвалидов локальных конфликтов на должность директора. Ребят, которые проходили службу в горячих точках, Александр Васильевич уважал, потому что сам побывал в их шкуре. Поэтому, с удовольствием взял на работу Сергея. Со временем, они подружились и иногда, в выходные дни вместе ездили на рыбалку. А там друг другу рассказывали о службе, боевых операциях, тяжёлых буднях той войны и всегда, вспоминали погибших товарищей. А то, что он приезжал и грозил увольнением, это лишь для того, чтобы попугать и образумить друга.

Приехав на работу, Сергей выслушал соболезнования своего коллеги охранника, а потом пошёл к начальству на ковёр. Он постучал в дверь директорского кабинета и сразу вошёл, не дожидаясь ответа.

– Разрешите войти, Александр Васильевич? – произнёс по-военному, чётко и громко парень. Марков, молча, встал, обнял и, посмотрев пристально ему в глаза, спросил: – Помощь ещё, какая нужна?

– Спасибо! Вы и так все расходы на похороны и поминки на себя взяли. Больше ничего не надо. А на памятники хорошие, я сам потихоньку заработаю. Простите, что почти две недели на работу не выходил. Я отработаю.

– Я тебя уже сто раз просил не выкать, когда мы наедине. Мы ведь с тобой друзья, к тому же, я не намного старше. Мы с тобой ведь почти ровесники. А ты, опять, Вы, да Вы! У тебя сейчас очень трудный период в жизни. Как друг и просто человек, я всё прекрасно понимаю и соболезную. Но, как директор, извини, должен обеспечивать бесперебойной охраной санаторий. Пойми, у меня тоже есть начальство и если я буду работать спустя рукава, то сразу вылечу отсюда. Сколько можно сидеть дома? Ты же, военный человек! У тебя должно быть чувство долга, и ты не должен забывать о своих обязанностях. А ты, как тряпка, как ребёнок. Извините, нашкодил, больше не повторится! Стыдно и противно слушать. Встряхнись! Возьми себя в руки! Вспомни, что ты ветеран Афгана и орденоносец! Тебя жизнь тряхнула, а ты, извини за выражение, сразу обосрался! На тебя молодёжь смотрит, и пример с тебя берёт. Прости за жёсткость, но кто, кроме друзей, тебе правду скажет. Я не могу молчать, когда вижу, что ты морально и психически убиваешь себя. Обиделся?