Сандинистская революция в Никарагуа. Предыстория и последствия
Шрифт:
Однако 17 сентября 1916 года американский посланник в Манагуа Джефферсон пригласил к себе Ириаса и в присутствии адмирала Капертона (командующего американским флотом у берегов Никарагуа) доходчиво объяснил ему, что США не потерпят на посту президента человека, выступающего против договора Брайана – Чаморро. К тому же новый президент, с точки зрения американцев, должен был по-прежнему санкционировать пребывание отряда морской пехоты США в Манагуа, что было для Ириаса заведомо неприемлемо. И в довершение от Ириаса потребовали веских доказательств, что после свержения Селайи он не участвовал в попытках дестабилизации никарагуанского правительства [200] . Ириас понял, что его возможная победа на выборах приведет к немедленной американской военной интервенции, и снял свою кандидатуру – чего, собственно, и добивались американцы.
200
Гонионскш С. А.
Диас усиленно продвигал на пост президента представителей консервативного семейного клана Куадра, соперника клана Чаморро. Сначала Диас избрал в качестве своего преемника Педро Рафаэля Куадру, финансового агента Никарагуа в США, а затем – Карлоса Куадру Пасоса, члена никарагуанско-американской смешанной комиссии по удовлетворению претензий на возмещение ущерба. И тот и другой были еще в большей степени американскими марионетками, чем сам Диас. Однако глава другого мощного консервативного клана Эмилиано Чаморро (посланник в Вашингтоне) заявил, что сам хочет стать президентом, так как в 1912 году «уступил» Диасу место только в обмен на аналогичный жест в 1916 году. Чаморро вернулся в Никарагуа и добился выдвижения своей кандидатуры от консервативной партии.
За две недели до выборов свой выбор в пользу Чаморро сделали американцы, и Пасос снял кандидатуру. Либералы пытались договориться о тактическом союзе против Чаморро с кланом Куадра, но не успели этого сделать. Поэтому на президентских «выборах» у Чаморро соперников не было, и 1 января 1917 года он вступил в должность президента (получив во время голосования 51,8 тысячи голосов) [201] .
Хотя Чаморро опирался на поддержку армии, американцы крепко держали на его шее долларовую петлю и в день его инаугурации приостановили, как уже упоминалось, перевод на счета правительства таможенных платежей. Не спешили они и выплачивать деньги по договору о канале. На момент вступления Чаморро в должность правительство было должно собственным служащим 500 тысяч долларов в виде задержанной заработной платы.
201
Stimson H. American Policy in Nicaragua. The Lasting Legacy. Princeton, 1991. P. 165.
В самих США между тем возник спор между госдепартаментом и американскими кредиторами (никарагуанцев даже не пригласили), куда конкретно направить три миллиона долларов по договору Брайана – Чаморро [202] . Банкиры – владельцы облигаций настаивали на том, что сначала должен был погашен облигационный долг. Того же требовали и европейские (в основном британские) кредиторы, имевшие еще облигации Селайи выпуска 1909 года. Американское правительство считало, что всех иностранных кредиторов следует обслужить на равных условиях, а банкирам стоит помолчать, поскольку только у них имеется залог в виде поступлений от никарагуанских таможен. Такая позиция госдепартамента объяснялась тем, что США уже приняли решение вступить в войну против Германии на стороне Антанты и не хотели без нужды ссориться со своим основным союзником – Великобританией.
202
Stimson H. American Policy in Nicaragua. The Lasting Legacy. Princeton, 1991. P. 165.
Тогда американские банкиры попытались договориться с Чаморро напрямую, но госдепартамент предупредил, что оставляет за собой право направить три миллиона туда, куда посчитает нужным. Чаморро пришлось согласиться на проведение в Вашингтоне специальной конференции правительства Никарагуа, американских кредиторов и госдепартамента.
Осенью 1917 года были подписаны соглашения о распределении трех миллионов долларов. Из них 2,025 миллиона получили британцы из синдиката Этельбарга. Затем был погашен американский кредит никарагуанскому центральному банку в размере 100 тысяч долларов.
В результате Чаморро из этих трех миллионов получил только 500 тысяч на погашение накопленного долга по зарплате госслужащих и 334 тысячи на погашение текущих долгов. К тому же никарагуанскому правительству пришлось согласиться на так называемый «финансовый план», который разработали американские эксперты. По этому
Никарагуа, таким образом, лишилась последних признаков суверенного государства. Не помогло даже решение Чаморро объявить 9 мая 1917 года войну Германии и Австро-Венгрии (США вступили в войну в апреле 1917-го) для того, чтобы понравиться американскому общественному мнению. Посланник Мексики в Гватемале абсолютно верно характеризовал Чаморро в донесении в Мехико от 31 октября 1918 года как «жалкого чиновника американского госдепартамента» [203] .
203
Леонов H. С. Очерки новой и новейшей истории стран Центральной Америки. М., 1975. С. 163.
В декабре 1919 года Чаморро намекнул американцам, что хотел бы остаться президентом еще на один срок. В США поняли, что такое грубое нарушение основного закона Никарагуа наверняка приведет к народному восстанию, и скомандовали президенту «отбой». Чаморро послушно снял свою кандидатуру, но решил оставить президентское кресло в семье. Он заставил консервативную партию выдвинуть кандидатом своего дядю Диего Чаморро – посланника в Вашингтоне. На практике получалось, что только посланник в США может стать следующим никарагуанским президентом. Американский посланник в Манагуа признавал, что кандидатура Диего Чаморро не пользуется продержкой ни среди консерваторов, ни среди населения в целом [204] . В знак протеста против неприкрытого кумовства подал в отставку даже министр иностранных дел Уртечо, который выдвинул свою кандидатуру как независимый кандидат.
204
Stimson H. American Policy in Nicaragua. The Lasting Legacy. Princeton, 1991. P. 172.
Государственный департамент США «в ответ на многочисленные просьбы представителей различных политических партий Никарагуа» лицемерно заявил, что у Америки нет собственных предпочтений и она уважает выбор никарагуанского народа.
Проблема была в том, что, согласно никарагуанскому избирательному законодательству, никакого реального выбора у избирателей не было. Голосовать имели право только те, кого правительственные чиновники заносили в списки избирателей. Сторонникам либералов в этом просто отказывали, и они тем самым лишались права голоса.
Сами либералы на сей раз выдвинули абсолютно приемлемого для американцев человека – богатого кофейного плантатора и человека очень умеренных взглядов Хосе Эстебана Гонсалеса. Официально Гонсалес шел на выборы от так называемой Коалиционной партии, в которой объединились как либералы, так и не довольные засильем клана Чаморро консерваторы. По оценкам американского посланника в Манагуа, при свободных выборах победу наверняка одержал бы Гонсалес.
Оппозиция требовала разрешить голосовать всем избирателям вне зависимости от их наличия в списках. Под давлением госдепартамента (который опасался восстания в случае откровенно нелегитимных выборов) Чаморро согласился на это, но одновременно заявил, что бюллетени незарегистрированных избирателей все равно учитываться не будут (!). Правительство в нарушение закона привело на избирательные участки переодетых в гражданское военнослужащих (по закону не имевших права голоса) и активно не пускало на эти же участки сторонников либералов, многие из которых вообще были арестованы за день до голосования.
За выборами наблюдал специальный представитель госдепартамента Джесси Миллер.
Диего Чаморро набрал в результате «выборов» 62 тысячи голосов, Гонсалес – 32 тысячи, Уртечо – 762 голоса. Миллер сообщил в госдепартамент, что у консерваторов и либералов примерно одинаковое количество сторонников. Это, казалось бы, ясно говорило о массовых фальсификациях народного волеизъявления [205] . Однако общая оценка Миллера была более чем странной – при таком «несовершенном» избирательном законодательстве выборы в целом, дескать, верно отражают настроения населения Никарагуа.
205
Stimson H. American Policy in Nicaragua. The Lasting Legacy. Princeton, 1991. P. 174.