Санек 2
Шрифт:
Уже когда мы с Пьером садились в поезд, я в очередной раз убедился в правильности поговорки «что ни делается — все к лучшему».
Глава 3
Когда мы с Пьером устраивались на своих местах, я неожиданно услышал в другом конце вагона русскую речь. Вернее, довольно экспрессивное ругательство с непередаваемым эмоциональным оттенком, приправленное известными всему миру крепкими выражениями. Мне стало до невозможности интересно, что там происходит, поэтому, извинившись перед своим спутником, я отправился посмотреть на, судя по всему, разгорающийся
А происходило там очень интересное веселое действо в исполнении троих молодых парней, которые отлично разговаривали на английском языке, но при этом не стеснялись обогатить свою речь русскими ругательствами. На самом деле это смотрелось забавно, я бы сказал, колоритно. Выяснить, что происходит, труда не составило, это быстро стало понятно из диалога ребят с работником железной дороги, ну или проводником, если говорить нормальным языком.
Оказывается, парни слегка загуляли в Нью-Йорке и не уследили за своими финансами. Говоря другими словами, они купили два билета, а на третий им просто не хватило денег, вот они и попытались протащить одного человека зайцем. Даже в России такое вряд ли прокатило бы, а здесь и вовсе без шансов. Тем не менее, они не сдавались, пытаясь затянуть спор до отправления поезда. Тактика понятная, только в данном случае нерабочая. Полицейских на перроне хватало, поэтому это был только вопрос времени, как быстро кого-то из них или, может, всех троих арестуют.
Они хоть и чужие мне люди, но раз ругаются по-русски, значит, скорее всего, земляки, поэтому я решил вмешаться. Собственно, участвовать в перепалке я и не подумал, просто спросил у них на русском языке, сколько им не хватает денег на билет, отсчитал нужную сумму, отдал им и вернулся обратно к Пьеру.
Ребята, надо отдать им должное, попытались было сначала отнекиваться, а потом стали выяснять, кому и куда им отправить деньги после того, как они доберутся домой, но я только отмахнулся, обратив их внимание на то, что поезд вот-вот тронется, а они так и не решили вопрос с билетом. Они вняли этому замечанию и принялись совещаться, как быть: бежать за билетом, или решать все на месте. Они отвлеклись, так что я покинул их компанию, правда ненадолго.
Уже через полчаса после отбытия поезда с вокзала эти парни все втроем подошли, чтобы познакомиться, поблагодарить за помощь и выяснить, как им вернуть мне долг.
В разговоре выяснилось, что они дети эмигрантов-дворян из России, родились уже здесь, в Америке, и сейчас возвращаются домой после недельного пребывания в Нью-Йорке, куда ездили развлечься. Живут они не в Бостоне, как можно было бы подумать, а в полусотне миль от него, в небольшом городке, население которого состоит по большей части из выходцев как раз с бывшей Российской империи. Еще в начале нашей беседы я попросил ребят разговаривать на английском языке, чтобы и мой спутник тоже понимал, о чем мы говорим. Просто неприлично, как по мне, говорить в присутствии товарища на языке, которым он не владеет.
Ребятам по большому счету было пофиг, на каком языке говорить, для них и английский родной, поэтому мы общались именно на английском. Почему я сделал на этом такой акцент? Просто мы нормально беседовали, и к нам даже подключился Пьер, который вспомнил несколько забавных эпизодов из своей молодости. И так все шло, пока один из парней не спросил, откуда я так хорошо знаю русский язык. Вот здесь Пьер и отличился, сразу вставив свои пять копеек. Он с какой-то даже гордостью тут же ответил, что я из Советского Союза. Если двум парням эта новость была безразлична, то третьего она буквально взбесила.
Он мгновенно оказался на ногах и начал было что-то верещать про краснопузых тварей, которых его отец резал не жалеючи, и он тоже продолжит его дело. С этими словами он растопырил пальцы, изобразив из них что-то вроде граблей, и потянул свои руки к моему лицу. Надо ли говорить, что я не стал ждать, пока он начнет портить мою физиономию. Из положения сидя я, хоть мне и было жутко неудобно, долбанул что есть силы ногой ему в промежность, а потом, вставая, с полуоборота добавил еще и правый боковой в голову.
Срубил его, как крестьянин срезает колосок серпом, качественно и надолго. Сразу же после этого я развернулся всем корпусом к его товарищам, но они даже не дернулись, только один из них произнес спокойным голосом:
— Вы нас извините, Александр, с нашей стороны к вам претензий нет, наоборот, мы благодарны за помощь.
Второй вдогонку добавил:
— За Кирилла мы тоже приносим свои извинения. Просто у него отец погиб уже в конце гражданской войны, вот он и ненавидит все, что связано с Советским Союзом.
С этими словами они подхватили валяющегося без сознания товарища и ушли в другой конец вагона на свои места.
Пьер после всего этого только головой покачал и произнес:
— Столько лет прошло, а ненависть не исчезла. Страшная вещь — эти революции.
Собственно, на этом история и закончилась, ребят я не видел даже утром, когда поезд прибыл в Бостон. Поэтому мы спокойно отправились в уже знакомый отель, где нас, как мы договорились заранее, должны были встретить телохранители Пьера, приехавшие на нанятом автомобиле вместе с моими драгоценностями и золотом.
В целом мое пребывание в Бостоне в этот раз выдалось спокойным и обошлось без приключений. Подарки подарил, письма написал и вручил Пьеру, на корабль его проводил. Перед расставанием мы с ним еще раз оговорили порядок действий, и я благополучно вернулся обратно в Нью-Йорк.
Там, как это было уже не раз, дела закрутили меня со страшной силой. А все из-за идеи, которая пришла в голову Стивену. Дело в том, что он по долгу службы был допущен к кое-каким документам и личным делам бывших сотрудников полиции штата. Причем не тех, кто ушел в отставку, а людей, уволенных из полиции по тем или иным причинам или даже осужденным за должностные преступления.
Фишка в том, что дотошный Стивен не поленился изучить дела осужденных сотрудников, чьи преступления в его понимании можно было трактовать по-разному. Говоря другими словами, он отобрал дела, которые заставили его сомневаться, совершали ли эти сотрудники полиции описанные преступления, и предложил мне заняться независимым расследованием этих дел.
Нет, наверное, я немного не так рассказываю. Он пообещал мне помочь организовать собеседования с этими бывшими сотрудниками, которые отбывали наказание в местной тюрьме. Поговорить с ними, так сказать, по душам и в случае, если человек покажется подходящим для работы в нашей службе безопасности, постараться ему помочь, задействовав все наши возможности, взамен на верную службу.