Санейра Эмеральд. Заказ Вожака
Шрифт:
– Я знаю, что ты думаешь, но у меня нет сил на сражение с тобой и тем более выслушивание нравоучений.
– Так перетрудилась в компании Урила или все-таки Аарона? Ты обещала мне, что твоя работа на Альфу не принесет вреда, но сегодняшние события говорят об обратном.
– На что ты намекаешь?
– Скажи мне, что это часть твоих обязанностей, а не подростковая выходка, вызванная гормональным бумом.
– Аарон посчитал, что нужно узнать, причастен ли Урил к убийству Франко.
– И?
– Ничего. Ему это было невыгодно. Мне нужно поговорить с Нагиром, это важно.
–
– Но ты ведь понимаешь, что это необходимо,-продолжала я напирать на кузена.
– Нея, я все еще считаю, что твоя работа на Аарона... Что бы сказали твои родители?
– Это моя жизнь и мне решать, что с ней делать. Ты пошел в стражи, чтобы наказывать виновных и бороться со злом. Я занимаюсь тем же. И мы ведь договорились, что будем помогать друг другу.
– Санейра, это сложно. Ты приходишь с разбитой губой, синяками на запястьях, с размазанной тушью и просишь меня тебе доверять. Расскажи мне, что произошло сегодня и я постараюсь не отрывать голову твоему нанимателю.
– Все хорошо, Сем. Я просто хочу принять душ и лечь спать. Мне нужно отдохнуть,-меня трясло от эмоций, которые как мне казалось уже были выплеснуты на Аарона. Неужели я столь много хранила в себе и сегодняшний день принес мне всего с лихвой? Если это так, то поражаюсь тому, как еще стою на ногах, а не сотрясаюсь от рыданий в лифте или подъезде.
Кое-как я зашла в ванную и включила воду, набирая ее в мраморный сосуд. Раздевшись до белья, встала напротив зеркала и поняла, что выгляжу хуже, чем просто паршиво: глаза красные, на шее несколько царапин от ногтей и страсти Урила также из-за него у меня засос чуть ниже мочки уха, на запястьях наливаются цветом синяки, как и на талии и, конечно, губа, на которой запеклась кровь. Я была болезненно-бледной, почти приведение.
Когда теплая вода наполнилась необходимым объемом, то я сняла белье и залезла в ванную, наполненную целебными настойками, специально для таких случаев. Тихий вздох удовлетворения вырвался из моих губ.
Я достала мочалку и начала яростно тереть ею свою кожу. Воспоминания, будто реальность, проносились перед глазами и от этого сила трения лишь увеличилась. Хотелось уничтожить даже намек на касания Урила к себе. Запах Аарона, будто смола, прилип к моим плечам, волосам, спине. Ощущение, словно оборотень касается меня, заставляло трясти головой и прибавлять силу.
Но не только сегодняшний день, словно картинки из кино мелькал прямо в голове. Событие, которое произошло столько лет назад всплывало, выжженное прямо в мозгу, не давая времени остыть и прийти в себя. Насилие — только так я могу назвать то, что случилось тогда и Урил оживил страхи и ярость, которые мне с таким трудом удавалось скрывать целых четыре года. И слезы, холодные, будто тающий снег, брызнули из глаз. Хотелось закричать в голос, но я понимала, что легче не станет. Полгода кричала и не становилось, лишь воспаленное сознание не давало покоя, а хорошая память будто издевалась.
«-Ты так красива сегодня,-шептали такие любимые и родные губы, пока сильные руки сжимали мою талию, прижимая к своему телу.
– Мне страшно,-шептала в ответ, понимая, что ему нужно и что я так боялась ему дать.
–
Все начиналось так романтично и прекрасно: его поцелуи обжигали распаленную кожу, руки дарили лишь защиту и надежность, но когда я стала протестовать, не готовая к такому шагу, он стал злиться.
– Нет... пожалуйста, я не хочу... -молила его, пытаясь вылезти из-под сильного мужского тела, которое придавило меня к кровати.
– Тебе понравится, Нера, обещаю,-не перестал он.
Его руки сжали мои запястья и подняли их над головой, а ноги придавили мои бедра. Я была бессильна против него и осознание этого пугало еще сильнее, чем восставшая мужская плоть, находившаяся так близко ко мне.
– Нет... прошу, отпусти меня.... я не готова...-продолжала извиваться, не понимая, что своим сопротивлением лишь подогреваю страсть и желанием парня.
– Ты такая красивая,-повторил он и впился губами мне в рот.
Я стиснула зубы, не пропуская его язык, а потом извернувшись, каким-то чудом смогла ударить парня между ног. И стон боли обрушился на мои уши. Быстро спрыгивая с кровати, схватила свою одежду и стала с молниеносной скоростью натягивать ее на себя. Но я не учла, что мой уже бывший парень не принимает отказы, а ударив его, я лишь подписала себе смертный приговор.
– Сучка!-рыкнул он и кинулся на меня.
Сильный удар пришелся на мою скулу и боль пронзила тело. Меня кинули на постели и коленом раздвинули ноги. Одна рука несильно сжимала горло, позволяя дышать, но не давая возможности вырваться. А вторая в это время пыталась снять с меня трусики. Я была в ужасе, но на краю сознания, будто шепот ветра, пришла ярость. Белоснежная лисица,, взбешенная и свирепая, она поднималась во мне из самой потаенной части моей души, пытаясь вырваться на свободу. Закрытые глаза вмиг распахнулись, озаряя спальню фиолетовым пламенем. И парень испугался, замер на мгновение, не понимая, что ему нужно бежать и как можно быстрее.
Стихия, желающая отомстить за свое вместилище и хозяйку, не успокоится. Она рвалась уничтожить обидчика, стереть в порошок. Рука с моей шеи исчезла, а я, взмахнув своей, впечатала парня в стену, опуская его на колени и перекрывая доступ кислорода в легкие.
Опустив юбку, которую успела надеть, подлетела к брюнету, рыча слова ему прямо в лицо:
– Ты ничтожная тварь, посмевшая поднять на меня руку и пытавшая изнасиловать стихийнницу. Если я узнаю, что ты вновь сотворил такое, я вернусь и сломаю тебя, развею по ветру и выдерну душу из тела. Ты меня понял?
– Х-х-о-рошо...-прохрипел он почти лишенный воздуха, бледный от страха и потный от ужаса»
Тогда впервые я использовала силу ради защиты и впервые познала боль от потери любимого. В тот день моя суть изменилась. Больше не было веселой и беззаботной девушки, появилась злая, язвительная и циничная. Но она лишь оболочка, которая защищает меня от врагов и неприятностей. И сегодня маска надломилась. Она дала трещину, раскрывая меня Аарону и заставляя вновь жалеть себя, сжавшись в неуклюжий и слабый комок эмоций, будто я снова стала той Санейрой, которая так боялась обидчика в ту ночь и почти сдалась.