Санитар каменных джунглей
Шрифт:
– Какие могут быть шутки, товарищ подполковник?
– раздался явно изменённый и смутно знакомый Капранову голос.
– Ты же знаешь, что я не шучу. Я же тебя предупреждал. Теперь молись и кайся. Если, конечно, пожелаешь. А если нет, то и так сойдёт. Ты, Капранов, - мусор. А мусор надо выводить, как шлаки из организма. Тогда общество поздоровеет.
– Ты что, в самом деле не понимаешь, что убиваешь невинных людей? Тебя же рано или поздно поймают.
– Очень даже может быть, - равнодушно согласился Санитар.
– Только я своё дело успею сделать. Ты вот не захотел
Больше никому нет дела. Ничего, скоро я выйду на улицы и займусь большой уборкой. Пора всех этих проституток, наркоманов, этих голубых, пидаров проклятых, всех извести.
– Как же ты их определять будешь, кто есть кто? А если ошибёшься?
– Это уже не твоя забота. Ты о себе думай. Я по лицам определю, кто есть кто. А если и ошибусь разок, мне простится. И хватит с тобой разговаривать. Ты мне не интересен.
Капранов хотел ещё отвлечь его, попытаться затянуть время, но услышал резкий свист и шипение, Санитар выкрутил колпачки ниппе лей и теперь из колёс со свистом выходил воздух, а машина ещё большей тяжестью легла на грудную клетку Капранова. Он попытался ещё что-то сказать, но из горла вырвался только тяжёлый хрип.
– Ты теперь помолчи, - посоветовал заботливо Санитар.
– А то если будешь разговаривать, можешь помереть быстро, а я не люблю, когда быстро помирают. Помирать надо долго и медленно, чтобы всё осознать.
Он открыл дверцу машины и включил на малые обороты двигатель, который зачихал синим дымом.
– Фильтры поменять надо было бы, - пожурил Санитар.
– Тебе твоя лень будет стоить где-то с полчаса жизни. Ну, прощай. Дыши выхлопными газами, помирай себе потихоньку, а я пойду. Дела у меня. И знай, что скоро я к тебе много кого пришлю.
Зашаркали шаги, потом вдруг Санитар вернулся.
– Это твои, что ли, шмотки тут лежат? И бумажник есть? Я возьму деньги, они тебе теперь не нужны будут, а мне пригодятся. Жить-то надо. К тебе это не относится.
Он достал деньги, бросил на верстак бумажник и ушёл, закрыв за собой ворота и заперев их снаружи на навесной замок. В гараже стало темно, достаточно тесное помещение стало быстро наполняться выхлопными газами...
Я проснулся, словно меня кто-то в бок толкнул. Книжка, выпавшая из рук, валялась на полу. Я протёр глаза и заметил, что стало совсем темно. Обеспокоено посмотрел на часы. Капранов должен был бы уже давно вернуться. За столько времени не то что тормоза, можно было собрать и разобрать двигатель.
Я встал, походил по комнате, но беспокойство только нарастало. Наконец я не выдержал, надел куртку, взял фонарь и пошёл к гаражу.
Ещё издали я заметил, что ворота заперты. Зачем и почему я подошёл к гаражу - я сам до сих пор толком не могу объяснить.
Я посветил фонариком и увидел, что ворота заперты на замок. Я повернулся чтобы уйти, недоумевая, где же мы могли разойтись с подполковником, но что-то толкнуло меня. Я опять посветил фонариком и с удивлением увидел, что ворота заперты на замок, которым мы давно не пользовались, он очень плохо открывался, и мы просто бросили его прямо с ключом в гараже.
Обеспокоенный, я прильнул ухом к воротам, и как мне показалось, услышал тихий шум работающего на малых оборотах двигателя. Тут я по-настоящему испугался, сообразив про выхлопные газы.
Оглядевшись вокруг, я подобрал камень и попытался сбить замок, но только поранил руки и покорежил дужку. В отчаянии огляделся и заметил в дальнем конце огонёк сварки возле гаража. Туда я и бросился.
На моё и Капранова счастье мужики, варившие петли к воротам, оказались понятливые и лишних вопросов не задавали.
С помощью сварки мы в считанные минуты срезали замок и распахнули ворота.
В гараже стояла синева от выхлопных газов. Из под машины торчали ноги Капранова, который не отзывался.
Мы быстро подняли машину домкратом, вытащили Капранова из гаража прямо на листе фанеры и принялись делать ему искусственное дыхание, что было весьма затруднительно, потому что мы боялись нажимать на грудную клетку, но всё оказалось намного лучше, чем мы ожидали, и помощь вызванной кем-то "скорой помощи" практически не понадобился. Капранов к её приезду уже вполне пришёл в себя и его только слегка ощупали, на предмет возможных переломов, порекомендовали всё же сделать снимки, сделали какой-то укол и уехали.
Мужчины, которые помогли срезать замок, помогли нам и приварить срезанную в горячке петлю для замка, приехал Лебедев, привёз с собой, как всегда, кучу криминалистов, и они устроили в нашем гараже окончательный бардак, на который мы с грустью взирали, слушая рассказ Капранова о происшедшем.
– Что меня беспокоит больше всего, - сказал, почёсывая бровь, Лебедев, когда Капранов всё рассказал и ответил на все вопросы, - так это то, что сказал Санитар по поводу большой уборки. Про проституток, наркоманов, голубых. Это похоже на то, чего мы больше всего боялись, что рано или поздно его так называемая борьба за справедливость закончится беспорядочной, хаотичной, спонтанной резней. И это может иметь печальные последствия.
Мало того, что создаётся угроза паники, смутные слухи уже гуляют по Москве, утечка всегда имеется, а если он начнёт убивать вообще без разбора, ужас захлестнёт город. И к тому же это может вызвать цепную реакцию, породить подражателей, особенно, если он употребит эту идеологическую подкладку в виде уборки города от мусора. Слишком у многих руки чешутся в сегодняшней ситуации. Так что последствия могут быть весьма серьёзными.
– А что можно сделать?
– уныло спросил я.
– Не можно, а нужно, - поправил меня мрачный Капранов, вытирая со лба испарину.
– И что же нужно сделать?
– послушно переспросил я, поскольку спорить у меня настроения не было.
– Нужно как можно скорее взять Санитара, - уверенно и буднично, как о самом простом деле, сказал подполковник.
– Неплохо бы, конечно, - меланхолично согласился Лебедев.
– Только вот как это сделать?
– Пока ещё не знаю, но взять его надо именно в ближайшее время. Он стал слишком опасен. Он озлоблен до последнего предела. Озлоблен и равнодушен к смерти и последствия могут быть самыми удручающими.