Санитарный день

Белецкая Екатерина

– А как зовут вашу кошку? – спросил он. – И есть какие-то особые приметы?

– Джени, – ответила девушка. – Её звали Джени, она светло-серая, и у неё красный ошейник.

– Адресник хоть есть на этом ошейнике? – спросил Скрипач.

– Нет, – совсем стушевалась девушка. – Просто ошейник. Красный. Из кожи.

– А вы её точно здесь потеряли? – спросила Лийга.

– Да… кажется, – в голосе девушки прозвучала неуверенность. – Или в городе? У меня так бывает, что я чего-то не помню, – призналась она. – Но вроде бы

здесь. Мы тут были… с компанией, наверное… а потом раз – и нет кошки. Или не здесь?

– А где вы живете? – спросил Ит.

Девушка назвала станцию метро и улицу.

– Мы работаем неподалеку, – Скрипач задумался. – Может, вы её всё-таки там потеряли? Давайте вы нам дадите номер телефона, и если увидим кошку, мы вам позвоним.

Кажется, девушка обрадовалась.

– Давайте, – ответила она. – Запишите, пожалуйста. Дана Ким.

– Что? – не понял Скрипач.

– Меня зовут Дана Ким, – ответила она. – Сейчас скажу номер, надо посмотреть.

– Вы и номер свой не помните? – удивилась Лийга.

– Он новый, – девушка вздохнула. – Старый заблокировался, и я купила карточку, три дня назад. Ещё не выучила.

Она продиктовала Скрипачу номер, затем попрощалась, и пошла по тропинке куда-то вглубь леса. Ит проводил её взглядом – что-то в этой девушке показалось ему странным, но что, он так и не сумел понять. Лийга, впрочем, оказалась о Дане точно такого же мнения, как и он.

– Странная она какая-то, – сказала Лийга. – Что-то с ней не то.

– С прибабахом, – тут же поставил предварительный диагноз Скрипач. – Как можно забыть, где ты потеряла кошку? Это сколько же надо выпить…

– Не надо выпить, дома выпьем, – хмыкнул Ит. Коньяк они так и не открыли, и на этот коньяк у Ита появились свои виды. Рюмку на ночь – было бы идеально. Или две…

– Это само собой, – кивнул Скрипач. – Не выделывайся, не умеешь. Я про то, что вот так потерять кошку, это надо постараться. С пьяных глаз да, можно, наверное. Но чтобы на трезвую голову забыть, где это произошло…

– Я же говорю, она странная, – повторила Лийга. – Словно слегка не в себе. Где кошку потеряла – не помнит, номер свой – не помнит.

– Хотя бы имя помнит, – хмыкнул Скрипач. – Но, если серьезно, то у неё, скорее всего, эпилепсия в легкой степени. Оттуда и провалы в памяти.

– Так разве бывает? – удивилась Лийга.

– Ещё как бывает, – кивнул Скрипач. – Так что шутки шутками, а девчонку на самом деле жаль.

– Согласен, – Ит вздохнул. – Если позвонит, посоветуем к врачу сходить, пусть проверится. Такие вещи здесь полностью не лечатся, конечно, но минимизировать это вполне реально.

– Думаете, позвонит? – спросила Лийга.

– Мне почему-то кажется, что да, – ответил Скрипач. – Вот только совсем не факт, что из-за кошки.

– А из-за чего? – Лийга нахмурилась.

– Ты не заметила, как она на Ита смотрела? – Скрипач усмехнулся. – Странно. А я

вот заметил.

– Боюсь, что ты прав, – Ит тяжело вздохнул. – Если, конечно, дело не в том, что у меня из кармана торчит ловушка для снов, которая туда целиком не влезла. Она действительно на меня смотрела, да, но я её привлек, или ловушка – не знаю.

– Поживем – увидим, – философски заметил Скрипач. – Ну что, всё собрали? Уходим?

– Уходим, – кивнул Ит. – Лий, ну куда ты сумку потащила, отдай…

***

Ночью Иту приснился странный сон – подобных снов он давно уже не видел. Во сне этом он сидел за деревянным столом, большим, старым, абсолютно пустым, стоящем в каком-то тёмном помещении, которое идентифицировать не получилось. То ли огромная комната, то ли бальный зал, то ли какой-то очень широкий коридор. Стены помещения тонули в полумраке, даже цвет их различить оказалось невозможно; освещена была только столешница, испещренная царапинами и вмятинами. Ит сидел на деревянной скамье без спинки, а напротив него, в отдалении, на другом конце необъятного стола, сидела Дана. Сидела неподвижно, положив перед собой руки, как примерная ученица.

– Что ты хочешь? – спросил Ит, чтобы прервать затянувшееся молчание.

– Где моя кошка? – спросила Дана.

– Я не знаю, – покачал головой Ит.

– Нет, ты знаешь. Ты ведь знаешь, где моя кошка, – теперь она уже не спрашивала, а утверждала. – Помоги мне найти её.

– Но я действительно не знаю, где она, – возразил Ит. – Прости, я не могу помочь.

– Можешь, – упрямо ответила девушка. – Ты можешь и знаешь.

– Не знаю, – повторил Ит.

– Знаешь. Ит, где моя кошка?

«Я не называл ей своего имени, – подумал Ит. – Откуда она может знать моё имя?»

– Наверное, она потерялась, – осторожно сказал Ит. – Она ведь могла потеряться?

– Она не терялась, – ответила Дана. – Я просто не могу её найти, потому что не знаю, где она. А ты знаешь. Помоги мне.

Голос её звучал глухо, невыразительно, и снова она не спрашивала, а утверждала.

– Я не знаю, – повторил Ит. – Прости.

– Нет, ты знаешь, – снова сказала Дана. – Ты точно это знаешь.

Стол начал удлиняться, расти, разъезжаться – фигурка Даны становилась всё меньше и меньше, и через полминуты Ит потерял её из вида. Голос тоже отдалился, но Ит всё-таки услышал последние сказанные ею слова.

– Ты знаешь, где моя Джини, Ит. Ты знаешь…

Утром Ит решил, что рассказывать об этом сне, пожалуй, никому не стоит. Незачем. Но про себя подумал, что девушке, пожалуй, нужно будет на днях позвонить. Зачем? Поинтересоваться, как продвигаются поиски, и заодно посоветовать обратиться к врачу по поводу эпилепсии. Или, как вариант, можно самому сделать схему, благо, что местные препараты они уже неплохо изучили. О других поводах для этого звонка он сейчас очень старался не думать.