Санитарный день
Шрифт:
Ит задумался.
— Скорее нет, чем да, — признался он. — Чёрт её знает. Но сходство очевидное. Кто она такая, ты сказала?
— Певица. Вета Штерц, — объяснила Лийга. — Сетевая певица, выступает она мало, больше дает концерты онлайн. Хотя во всяких тусовках тоже присутствует. У меня довольно часто проскакивают в просмотрах её анонсы, но это понятно, я же смотрю женские вещи, а она их довольно часто рекламирует.
— Очень интересно, — Ит задумался. — Возникает закономерный вопрос: как они познакомились, и почему она делает ему такие подарки? А ещё — каким из своих трёх имен он ей представился?
— Хм, — Скрипач покачал головой. — Действительно, ты прав. Ари — это он утащил ещё со времен той экспедиции
— Знаете, а я бы поставила на Ари, — сказал вдруг Лийга.
— Почему? — повернулся к ней Скрипач.
— Пытаюсь понять, чем он её зацепил до такой степени, что она ему машины дарить начала, — объяснила Лийга. — Причем через очень непродолжительное время после знакомства. И у меня получается, что зацепить он её мог только чем-то ну очень необычным.
— А как же секс? — прищурился Скрипач.
— Уж что, а секс для неё точно не в новинку, — Лийга вздохнула. — Нет, с этим, думаю, у неё и до него всё было в порядке. Тут что-то другое.
— Согласен, — кивнул Ит. — Тут что-то действительно более интересное. Но отношения между ними есть, если кто-то не заметил.
— Думаешь, есть? — нахмурилась Лийга. — Почему ты так решил?
— В окно посмотри, — посоветовал Ит. Там, у входа в салон, Ари как раз обнимал девушку, причем весьма недвусмысленно. — Есть, конечно. Ну что, досматривать шоу с выдачей машины будем, или домой?
— Будем, — решительно сказала Лийга. — Никогда в жизни не видела выдачи машин. Рыжий, купи ещё кофе, только который холодный, — попросила она. — Как же мы будем смотреть шоу без кофе?
Ит вытащил из кармана телефон, нашел какой-то сайт, и сейчас быстро его просматривал. Нахмурился, покачал головой.
— Ты чего? — спросила Лийга.
— Ей тридцать два года, — сказал Ит. — Ари, по крайней мере, по паспорту, моложе почти на семь лет. И внешне выглядит весьма недурно. Но всё равно, возраст и любовь тут явно ни при чем. Ребята, у меня какое-то…
— Ит, если ты сейчас скажешь про нехорошее предчувствие, я тебе за шиворот вылью кофе, и скажи спасибо, что он холодный, — сердито сказал Скрипач. — У меня тоже нехорошее предчувствие, а самое скверное, что я не понимаю, почему. Ну, парень. Ну, подцепил где-то богатую девицу. Ну, встречаются они. Ну, покупает она ему тачку. А в то же время…
— А в то же время у меня ощущение, что в меня воткнули занозу, — вздохнул Ит. — Давай, выливай кофе. Мой шиворот к твоим услугам.
— Ой, ну тебя, сиденье в машине изгадишь только, — отмахнулся Скрипач.
— Если вы закончили ругаться, то идите смотреть, там начинается, кажется, — позвала Лийга. — Боже мой, они нацепили на машину золотой бантик!
— У богатых свои причуды, — пожал плечами Скрипач. — То ли ещё будет. Не исключено, что эта самая девица выйдет с корзиной фруктов на голове.
— Это было бы слишком, — заметила Лийга.
— Это для тебя слишком, а для неё получится в самый раз, — Скрипач сел рядом с Лийгой. — Ит, садись, самое интересное пропустишь.
— Ох, рыжий, боюсь, что это далеко не самое интересное, — Ит вздохнул, и тоже сел за столик. — Что-то подсказывает, что самое интересное у нас ещё впереди.
[1] «Чуан» — Chuan — корабль, традиционный китайский
Глава 5
Второе появление Даны Ким
Первую половину майских отдыхали и отсыпались, но потом Лийга заявила, что ей осточертел город, что она хочет на природу, а еще больше она хочет «к большой
Ит не поехал. Тревога, которая посетила его во время наблюдения за покупкой машины, всё никак не проходила, к тому же он решил, что пару лишних дней посветит работе с только что открытыми кластерами — не самое веселое занятие, но вроде бы веселья никто и не обещал. Сложно. Очень сложно, к тому же во время работы остро ощущалось одиночество, к которому практически невозможно было привыкнуть. Ит тосковал по семье, очень тосковал, но уже давно запретил себе проявлять эту тоску внешне — каким бы то ни было образом. Нельзя. Запрещено. Точка. Ради рыжего нельзя, который и сам тоже тоскует, ради Лийги нельзя, потому что ни приведи мироздание кому-то пережить то, что она пережила, даже ради Ари, и то нельзя. Хотя какой он, к чёрту, Ари, этот хитрый старый лис, гость из осеннего леса, созданного в локации Альтеи? Он даже уже не Ариан, тот, из считок — с истрепанной, истерзанной душой, умевший тосковать и сочувствовать. Он теперь что-то совсем иное, и самое скверное, что он не спешит признаваться — ни в чём. Ни почему он сжег в каком-то неведомом костре того, прежнего Ариана, ни откуда он взял образ мальчика Ари, ни о том, кто такой Ари нынешний, старательно прикидывающийся молодым, беспечным, отвязным, и увлекающимся. Какие-то бесконечные маски и недомолвки. И ложь. Иту, который ложь не выносил органически, это обстоятельство не нравилось категорически. Снова и снова, ложь и недомолвки, недомолвки и ложь.
Открывая очередной кластер, Ит всегда первым делом искал хоть что-то сверх того, что относится к работе — и практически всегда находил. Обычно это было голосовое сообщение от кого-то из семьи, часто невнятное, сделанное наскоро, наспех, небрежно; зачастую эти сообщения были словно не в фокусе, размытые, ни о чём. Но он всё равно их ждал. Находил, слушал, а потом долго сидел, пытаясь разобраться в своих чувствах, потому что едва ли ни впервые в жизни он не мог понять, что именно ощущает, слыша родные голоса, и зная, что слышать можно, а поучить ответ — увы. Тоска? Ну да, разумеется, но появилось рядом какое-то абсолютно новое, ранее незнакомое ему чувство. Словно он перешел некий неведомый водораздел, и всё то, что было им, прежним, осталось там, на другом берегу, а на этом — возникло то, что он сумел увидеть, а вот идентифицировать пока не смог. Возможно, это была настоящая обреченность, истинная, тогда как все прежние ощущения обреченности из его прошлой жизни оказались мнимыми. Потому что тогда была надежда. Всегда надежда. И всегда — приходили. И помогали. Здесь и сейчас прийти и помочь было вообще некому. Совсем. Словно мы умерли, думал порой Ит, мы ведь действительно, по сути дела, умерли, и по какому-то досадному недоразумению попали на тот свет в компании этого… даже непонятно, как его называть. Это не Берег, потому что для таких, как они, Берег всё-таки не являлся последней чертой, как для прочих, но это… перед гранью, за грань, и туда, где ты не был, думал Ит, да, тут я не был, и лучше бы я тут не был никогда. Впрочем, подобные мысли и настроения он старательно от себя гнал, потому что давно уже понял: это путь в никуда. Если постоянно занимать себя такими мыслями, можно с легкостью себя уничтожить. А нельзя. Пока нельзя. Нужно продолжать. Нужно разобраться. По крайней мере, приложить все усилия, чтобы это сделать.