Санитары
Шрифт:
— Какие еще санитары?!
— Условное название похитителей, принятое для удобства. Я бы назвал их мусорщиками или падальщиками, учитывая, что они связаны с пропажей инфицированных людей. Но с легкой руки Панкратова — санитары. Если не в курсе, обычных волков до Катаклизма называли санитарами леса. Эти звери охотились за больными, старыми, слабыми обитателями лесных массивов, проводили чистку, оздоровляли среду обитания. Видимо, среди нас тоже завелись личности, считающие себя этакими волками в человеческом обличии.
— Санитары метро, мать их! — обронил Федор,
— И у вас нет никаких зацепок, где искать Наташу? — хмуро поинтересовался Димка.
— Санитары — предельно осторожные сволочи, — сдержанно кивнул Шрам. — Никогда не оставляют следов. Но розыскные мероприятия такого масштаба, как мы предприняли сейчас, тоже никогда не проводились. И Полис, и красные, и Рейх, да и все остальные группировки предупреждены. Сложность в том, что информация не должна просочиться в массы, правду знает только руководство. Иначе быть панике, а паника ведет к бунтам и бессмысленным жертвам. Нельзя убедить всех, что болезнь не заразна. Когда люди и так живут в состоянии непрерывного стресса, то достаточно искры — например, лишний раз произнесенного слова «карантин», попавшего в уши перепуганного насмерть обывателя, как вспыхнет пожар. Я выражаюсь понятно?
Димке очень не нравился этот особист. И не только потому, что тот участвовал в его допросе. От Шрама за перегон веяло жестокостью и беспринципностью, его волновала не судьба какой-то там бауманки, пусть и дочери крупной фигуры в метро, а лишь игры собственной службы. Леденцов был вполне под стать своему начальнику Панкратову, и Наташа для него была всего лишь живцом, на которого он мог поймать каких-то там санитаров. Так что сложновато полностью верить в то, о чем рассказывает такой тип. Но другой информации пока не было. Приходилось брать то, что давали. И еще — сейчас бауманцы не были привязаны к стульям, поэтому Димка не мог больше позволить, чтобы с ними обращались, как с тряпками.
— Другими словами, жизнь Наташи висит на волоске, — подытожил он, неприязненно глядя на Шрама, — а у вас нет ничего, что могло бы помочь в поисках. По-моему, вы переоцениваете силы своей службы безопасности.
— Не зарывайся, парниша. Мал ты еще, чтобы так пальцы гнуть. Или у тебя есть конкретные предложения? Нет? Тогда спишем твою болтовню на тяжелую ночь. Предупреждаю открытым текстом: если хоть слово из сказанного о «быстрянке» и санитарах выйдет наружу, никакие дипломатические иммунитеты представителя Альянса тебя не спасут, Дмитрий… Михайлович. И уж тем более тебя, Кротов.
— Молчу, как рыба об лед, Виктор Викторович, как крыса об рельсу, как свиной окорок под ножом, как…
— Вот и молчи! — жестко оборвал Шрам.
Федор с самым невинным видом пожал плечами, как бы говоря, что он тут вообще ни при чем.
— Хватит угроз, Виктор Викторович, — Димка усилием воли задавил в себе эмоции, заставляя думать только о деле. Его проблемы подождут, а вот проблемы сестры, оказавшиеся гораздо серьезнее, чем думалось, — нет. — Допустим, вы ее найдете вовремя… Но какой смысл в поисках, если нет нужных лекарств, чтобы остановить болезнь?
— Правильно мыслишь, — в усмешке Шрама мелькнуло что-то похожее на одобрение. — Лекарство существует, пусть и экспериментальное. Шанс спасти ее есть, потому и ищем. Нам постоянно не хватает рабочего материала для полноценных исследований, да и пора уже найти самих санитаров, их логово, и выяснить, зачем они это делают. Что-то мне слабо верится, что лишь ради зачистки. Это ж чистый альтруизм, а альтруизм в наше время дефицита всего и вся — удовольствие недешевое. Думаю, все гораздо проще: они тоже охотятся за материалом для собственных исследований. И наша задача — найти логово санитаров прежде, чем они используют вашу девчонку… Ладно, заговорился я тут с вами, — Шрам залпом допил чай и поднялся, собираясь уйти, но Димка вспомнил еще кое-что.
— Виктор Викторович, секунду. Каданцев так и не пришел в себя?
— Нет. Ни Каданцев, ни оба наших охранника.
— Погодите, — Димка удивленно приподнял брови. — Что-то у вас не сходится. Вы говорите оба, а их было трое.
— Ну-ка, ну-ка, — Шрам снова опустился на стул, настороженно уставившись на бауманца. — Поподробнее. Наших было именно двое. Откуда ты взял третьего?
— Димон? Ты о чем? Опять какие-то фокусы? — забеспокоился Федор. — Я тебя умоляю, прежде чем сказать, подумай, что говоришь! Не создавай проблем больше, чем уже есть!
— Это не фокусы, — упрямо продолжил Димка, насупившись. — Когда Званцев нам впервые рассказывал о похищении, он заявил, что похитители применили какие-то усыпляющие вещества и на мотовозе все трое спали мертвым сном, и ваши, и Каданцев, а девушка пропала. Но я сам пытался проводить Наташу на Курской-кольцевой и, хотя не успел, видел, как на мотовоз перед самым отъездом подсел еще один ваш человек. Так что Званцев должен был сказать — четверо. Оговорка? Сомневаюсь. Так куда делся четвертый, Виктор Викторович? Что за игры?
— Димон, ты бредишь, — Федор достал новую папиросу и закурил, нервно затянулся, переводя обеспокоенный взгляд с Леденцова на напарника. — Это ты о том типе, который тебе мерещился с самого начала, как только мы прибыли на Курскую?
— О нем.
— Опиши его, — Шрам выглядел, словно охотничья собака, сделавшая стойку, и буквально ел Димку жестким, пронзительным взглядом.
— Вы хотите сказать, что не в курсе? — Поведение ганзейца Димку озадачило, и в душе возникло тяжелое предчувствие, что он и в самом деле ляпнул что-то не то. Но идти на попятную уже поздно: Шрам встал так порывисто, что стул отлетел на шаг, едва не перевернувшись.
— Значит так, пацан. Сейчас пойдем ко мне в кабинет, я вызову штатного художника и сделаем с твоего наблюдателя портрет. Раньше это называлось «фоторобот».
— Вы ему верите? — поразился Кротов. — Да нам тогда от усталости черти за каждым углом мерещились…
— Мои вера или недоверие сейчас роли не играют. Я обязан проверить все! — Шрам говорил резко, будто рубил слова. — У меня люди с операции дрыхнут как младенцы и до сих пор добудиться не могу! Это же первая реальная зацепка! Так, подъем, и оба за мной!