Санкт-Петербург – история в преданиях и легендах
Шрифт:
Во многих городах России и даже за границей о Петербурге сочиняли легенды. Их распространяли заезжие провинциалы и случайные иностранные гости. Лошадей в Петербурге столько, говорили одни, что, выходя на привокзальную площадь, человек оказывался буквально сраженным запахом конского навоза. Им пропитано в столице все – от деревянных построек до булыжной мостовой. Как бы смешно это ни выглядело, но футурологи всерьез предсказывали, что петербуржцы в конце концов задохнутся от запаха лошадиного навоза.
Во время сильных морозов, утверждали другие, в Петербурге, как, впрочем, и в Москве, прямо на улицах разводят костры из поленьев, которые дворники обязаны приносить из близлежащих домов. Европейцы, возвращавшиеся из России, уверяли соотечественников, что в обеих столицах так холодно, что русские принуждены топить улицы, –
И конечно, дежурной темой всякого путешественника оставались российские дороги. «Мостовые, конечно, есть и даже очень хорошие, но только ими никогда не пользуются», – доверительно сообщали они. «Как так?» – «Очень просто! Зимой не пользуются ими потому, что они покрыты сплошь снегом, а летом потому, что они беспрерывно чинятся».
Между тем Петербург в это время продолжал активно строиться. Даже на такой сложившейся улице, как Невский проспект, где всякое вторжение в историческую застройку вызывало болезненную реакцию общественности, нет-нет да и возникали строительные площадки. Вероятно, надо было обладать богатством и амбициями поистине вызывающими, чтобы позволить себе подобное вмешательство. Было и то и другое.
В 1903–1907 годах по проекту одного из крупнейших архитекторов и общественных деятелей конца XIX – начала XX века Г. В. Барановского строится торговый дом уже знакомого нам купца Елисеева. Коммерческое назначение этого необычного здания подчеркивали огромные витринные окна, мощные аллегорические скульптуры Промышленности, Торговли, Искусства и Науки на фасадах. Кроме магазина «Колониальные товары» на первом этаже, здание включало театральный зал на втором и ресторан – на третьем. Особым богатством и разнообразием отличался интерьер торгового зала, экзотически убранные витрины которого ярко освещались причудливыми настенными светильниками. Никакой люстры в зале не было, хотя о ней рассказывает одна из самых популярных в городе легенд. Будто бы богатейший петербургский купец, глава знаменитой торговой фирмы «Братья Елисеевы» перед бегством из России в 1917 году обратил свои несметные богатства в золото, из которого была отлита огромная причудливая люстра для главного зала магазина на Невском. Люстра должна была дожидаться возвращения своих владельцев из эмиграции после падения большевистской власти. На самом деле люстра в главном зале Елисеевского магазина появилась только в 1930-х годах. Она понадобилась для освещения механических касс, установленных тогда же в центре зала.
В то же время по проекту П. Ю. Сюзора на углу Невского проспекта и Екатерининского канала строится повергшее обывателей в шок здание в стиле модерн для компании по торговле швейными машинками «Зингер». Есть легенда, что на фасаде этого дома появилась первая в Петербурге так называемая парадоксальная реклама. Крупными буквами было написано: «Не покупайте изделий фирмы…» и дальше мелкими: «не узнав заранее, что они самые лучшие в мире!» Здание, богато декорированное скульптурой и удивительно разнообразно оформленными оконными и дверными проемами, поражало петербуржцев, издавна привыкших к классическому строю невских фасадов.
Реклама в то время принимала самые изощренные, а порой и вообще невероятные формы. Газета «Родина» в 1898 году поведала о саморекламе одного неразборчивого столяра. На одном из Охтинских кладбищ, на кресте было написано буквально следующее: «Здесь лежит жена столяра (далее, если верить газете, следовала фамилия), который собственноручно соорудил ей сей монумент. Заказы принимаются по дешевым ценам, по улице…». Затем сообщался точный адрес предприимчивого умельца.
В 1912 году на углу Малой Морской улицы и Невского проспекта модный в то время архитектор M. М. Перетяткович возводит величественное здание в стиле итальянского палаццо эпохи Возрождения, облицованное мощными блоками темного гранита. Здание предназначалось для Торгового банка купца 1-й гильдии М. И. Вавельберга. Рассказывают, что богатый и немногословный банкир, принимая здание, сделал всего одно-единственное замечание. Увидев на дверях надписи: «Толкать от себя», он произнес: «Это не мой принцип. Переделайте на: „Тянуть к себе“».
В 1912–1914 годах на Итальянской улице по проекту трех братьев архитекторов Косяковых строится здание для Благородного собрания. Ныне в нем размещается петербургский Дом радио.
Конец XIX века ознаменовался появлением общественных зданий нового типа. Это были культурно-просветительские учреждения, вошедшие в петербургскую историю под названием народных домов. Они включали в себя театрально-концертные залы, библиотеки с читальными комнатами, воскресные школы, помещения для лекционной и кружковой работы, чайные буфеты и торговые лавки. Одним из крупнейших в Петербурге был комплекс Народного дома императора Николая II на Петербургской стороне. Первое здание Народного дома было выстроено по проекту архитектора А. Н. Померанцева с использованием привезенного из Нижнего Новгорода художественного павильона Всероссийской выставки. В 1912 году к нему пристроили помещение Оперного зала по проекту Г. И. Люцедарского. Народный дом был необыкновенно популярен. Он считался образцом современной архитектуры. Его изображения часто появлялись в специальной и популярной литературе. Среди петербургских филокартистов бытует легенда о том, как однажды в Стокгольме была заказана партия открыток с изображением этого дома. Из-за досадной ошибки иностранного переводчика в надписи на открытке слово «народный» было переведено как «публичный». Тираж открыток прибыл в Кронштадт, где при досмотре с ужасом обнаружили прекрасно отпечатанный текст: «Публичный дом императора Николая II». Вся партия якобы тут же была уничтожена.
Это был не единственный курьез, связанный с буквальным переводом названия «Народный дом». Однажды, во время дружественного визита в Петербург французских военных кораблей, в Народном доме был устроен прием в честь моряков дружественного государства. На другой день во всех французских газетах появились крупные заголовки: «Reception dans la maison publique de Saint Petersbourg», что в буквальном переводе на русский означало: «Прием в публичном доме Санкт-Петербурга».
Романтическая любовь наследника престола цесаревича Николая к юной балерине Мариинского театра Матильде Кшесинской породила множество великосветских сплетен, одна из которых стала расхожей петербургской легендой. Согласно этой легенде, будучи уже императором, Николай II одаривал свою прекрасную фаворитку особняками. Один из них будто бы находился в Крыму, другой – под Петербургом и, наконец, третий – напротив Зимнего дворца на Петербургской стороне. Между Зимним дворцом и особняком Кшесинской был якобы проложен подземный ход. Говорили, что до самого начала строительства особняка император отговаривал свою возлюбленную от переезда на противоположный берег Невы и даже предлагал ей поселиться в Мариинском дворце. Но, как рассказывает легенда, капризная дама не согласилась на это предложение, сославшись на то, что два императора на своих бронзовых конях уже повернулись спиной к Мариинскому дворцу и ей вовсе не хочется, чтобы к ним присоединился третий.
Так или иначе, в 1904 году особняк Кшесинской на Петербургской стороне был построен. Историкам известен документ, согласно которому Матильда Кшесинская лично внесла 88 тысяч рублей собственных денег на строительство. Проект выполнил один из самых ярких представителей петербургского модерна А. И. фон Гоген. Особняк поражал утонченной роскошью, сдержанным уютом, свободной планировкой и живописной асимметричностью композиции, смелым сочетанием новых отделочных материалов с традиционными. Он занимал представительное место на Кронверкском проспекте и в то же время не имел главного входа с улицы. Все было ново и, тем не менее, все было безоговорочно принято современниками.
Накануне Первой мировой войны вблизи особняка Кшесинской возводится экзотическое здание Мечети, выполненное по проекту архитекторов Н. В. Васильева, С. С. Кричинского и А. И. фон Гогена в формах традиционной архитектуры Средней Азии. В качестве образца был использован мавзолей Гур-Эмир в Самарканде. Тогда же один из авторов проекта, Кричинский, на Каменноостровском проспекте строит дом для эмира бухарского. Оба сооружения были закончены строительством почти одновременно, что породило легенду о тайном подземном ходе, проложенном якобы из дома эмира прямо в Мечеть.