Санта-Хрякус
Шрифт:
– Они ж там постоянно… – продолжал Эрни. – Раскопают какое-нибудь старое заклинание – и ну его испытывать. Что оно делает? Взрывает? Превращает? Морковку выращивает? Или все вместе? Одним богам ведомо, что получится. Прадедушка рассказывал: проснешься утром, а у тебя чердак с подвалом местами поменялись. Причем это было еще не самое страшное, – мрачно закончил он.
– Во-во, а я слышал, бывало такое: идешь по улице и вдруг видишь… ты идешь навстречу! – поддержали его сзади. – Или проснулся утром, на улицу выглянул,
– Собака часто таскала в дом всякую гадость, – словоохотливо сообщил Эрни. – Прадедушка говорил: вся семья сразу сигала за диван, если собака являлась с чем-нибудь этаким в зубах. Что угодно могла притащить: сломанную волшебную палочку, из которой зеленый дым валит, или какую-нибудь остывшую шаровую молнию, которая вдруг как зашипит… А если кошка начинала с чем-нибудь играть, уверяю вас, лучше было не рассматривать, с чем она там играет.
Эрни сердито подернул поводья, почти позабыв о своем нынешнем крайне затруднительном положении, – так захватила его передававшаяся из поколения в поколение классовая ненависть.
– И что нам говорят, спрашивается? Старые книги с заклинаниями и всякие отслужившие свое волшебные штуковины глубоко зарываются, а заклинания перерабатываются… Ага, только как-то мало в этом утешения, когда твоя картошка начинает гулять по полю. Мой прадедушка однажды отправился к самому главному волшебнику жаловаться, и знаете, что ему там заявили? – Эрни откашлялся и заговорил приглушенным гнусавым голоском, которым, по его мнению, говорили все образованные люди: – «Ну да, сейчас возможны временные неудобства, но вы загляните лет этак через пятьдесят тысяч…» Проклятые волшебники!
Лошадь свернула за угол.
Это был тупик. Полуразрушенные дома с разбитыми стеклами и отсутствующими, видимо украденными, дверями клонились друг к другу словно в поисках поддержки.
– А я слышал, тут все скоро снесут, вычистят, и люди вернутся, – сказал кто-то.
– Ага, как же, – фыркнул Эрни и сплюнул. Упав на землю, плевок быстренько юркнул в ближайшее подвальное окошко. – Теперь сюда только чокнутые лазают. Что-то вынюхивают, ищут…
– Останови-ка вон у той стены, – ласково перебил его Чайчай. – Насколько мне известно, ориентироваться нужно на засохшее дерево, рядом с ним еще старая мусорная куча. Найти проход сложно, но можно. А вот сам процесс… Надеюсь, ты нам поможешь?
– Э-э… я не могу вас туда перевезти, – с запинкой откликнулся Эрни. – Подвезти – одно, а перевезти…
Чайчай с грустью вздохнул.
– А ведь мы так хорошо ладили. Послушай, Эрни, ты перевезешь нас на ту сторону, иначе, поверь, мне очень жаль… но придется тебя убить. А ты такой приятный человек. Добросовестный. Тулуп, кстати, тебе идет.
– Но если я перевезу вас туда…
– Да, и что тогда? – уточнил Чайчай. – Ты потеряешь работу? Невелика потеря. Ведь в обратном случае ты потеряешь жизнь. Видишь, мы очень печемся о твоем благополучии. Умоляю, не отказывай нам.
– Но я… – опять было принялся возражать Эрни и запнулся.
Мозги у него потихоньку начинали закипать. Паренек вел себя очень вежливо, предупредительно, по-дружески, но то, что он говорил, совсем не вязалось с его обликом. Тон не соответствовал содержанию.
– Да и в чем ты, спрашивается, виноват? – продолжал Чайчай. – Тебя же принудили, верно? Приставили нож к горлу, как тут откажешь…
– Ну, если мы говорим о принуждении… – пробормотал Эрни.
Похоже, выхода у него и вправду не было.
Лошадь остановилась и с многозначительным видом оглянулась на своего хозяина: «Ну, что ты там медлишь? Забыл, куда ехать?»
Порывшись в кармане тулупа, Эрни выудил оттуда крошечную жестянку, похожую на табакерку, и открыл ее. Внутри оказалась светящаяся пыль.
– И что с этим нужно сделать? – с интересом спросил Чайчай.
– О, нужно просто взять щепотку, бросить ее в воздух – раздастся звон и откроется путь, прозрачное место, так сказать.
– Значит… никаких специальных знаний тут не требуется?
– Э… нет, нужно только бросить порошок на стену, и раздастся звон, – повторил Эрни.
– Правда? А можно попробовать? – Чайчай взял из его безвольной руки жестянку и бросил щепотку пыли в воздух прямо перед лошадью. На мгновение пыль зависла в воздухе, затем образовала узкую светящуюся арку. Она заискрилась, а потом раздался… Звон.
– Ой! – воскликнул кто-то сзади. – Красиво-то как, правда, Дэйви?!
– Правда, правда.
– Какие искорки…
– А потом нужно проехать туда? – спросил Чайчай.
– Да, – подтвердил Эрни. – Только быстро. Путь недолго остается открытым.
Чайчай положил жестянку себе в карман.
– Большое спасибо, Эрни. Я очень, очень тебе благодарен.
Он взмахнул другой рукой. Блеснул металл. Возница изумленно мигнул и свалился с телеги на землю. Тишина сзади наполнилась ужасом с легкими оттенками восхищения.
– Терпеть не могу зануд, – весело произнес Чайчай, поднимая вожжи.
Пошел снег. Он падал на лежащее тело Эрни, а также на… вернее, сквозь несколько зависших в воздухе серых одеяний.
В одеяниях, казалось, никого и ничего не было. Капюшоны тоже были пусты. Как будто их владельцы находились совсем в иной точке пространства.
«Итак, – произнесло одно из одеяний. – Честно говоря, мы поражены».
«Несомненно, – согласилось другое. – Никогда бы не подумали, что туда можно проникнуть вот так».
«Этот человек наделен богатым воображением», – сказало третее.
«А ведь мы, – ответило первое (или второе? впрочем, какая разница: одеяния ничем не отличались друг от друга), – мы обладаем такой властью, и всё ж…»