Санта-Хрякус

Пратчетт Терри Дэвид Джон

– ХОЧЕШЬ ЕЩЕ НЕМНОГО ПИЛЮЛЬ, СТАРИНА?

– Э… позвольте нам самим разобраться, аркканцлер. – Думминг попытался оттеснить Чудакулли от машины.

– А что значит «ошибка деления на огурец»?

– Гекс всегда выдает данное сообщение, если ответ, по его мнению, не может соответствовать реальности, – объяснил Думминг.

– А эта перезагрузка? Что теперь следует сделать? Может, пнуть его хорошенько?

– О, конечно нет… На самом деле вы немного правы, Адриан заходит сзади и слегка подталкивает его ногой. Но тут

нужен технический навык.

– А, кажется, я начинаю понимать эти думающие двигатели, – бодро заявил Чудакулли. – Значит, он считает, что вселенной не помешает хороший пинок в зад?

Перо Гекса забегало по бумаге. Думминг опустил взгляд.

– Не может быть. Эти цифры не могут быть правильными.

Чудакулли усмехнулся.

– Ты имеешь в виду, что ошибается либо весь мир, либо твоя машина?

– Да!

– Полагаю, в данном случае ответ очевиден.

– Да-да, несомненно… Ошибки быть не может. Гекс проходит тщательнейшую проверку каждый день.

– Стало быть, наш парень дело говорит, – усмехнулся Чудакулли и снова постучал по слуховой трубе: – ЭЙ, ТАМ, ВНИЗУ…

– Не нужно кричать, аркканцлер, – устало повторил Думминг.

– …Что такое антропоморфическая сущность?

«+++ Люди Всегда Приписывали Случайные, Сезонные, Природные Или Необъяснимые Действия Похожим На Людей Существам. Примерами Таких Существ Являются Дед Мороз, Санта-Хрякус, Зубная Фея И Смерть +++»

– А, ты об этих. Но они в самом деле существуют, – сказал Чудакулли. – Лично встречал парочку из них.

«+++ Люди Не Всегда Ошибаются +++»

– Зато я абсолютно уверен: ни пожирателя носков, ни бога похмелья никогда не существовало!

«+++ Однако Нет И Причин, По Которым Их Существование Невозможно +++»

– Знаете, а эта штуковина права, – вмешался профессор современного руносложения. – Если задуматься, существо, разносящее грибок, не более нелепо, чем существо, покупающее у детишек за деньги их молочные зубы.

– Да, но как быть с пожирателем носков? – спросил заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – Казначей едва успел сказать, что, по его мнению, кто-то ест носки, и – бах! – эта тварь тут же появилась.

– Но ведь все мы поверили казначею? Лично я поверил. Лучшего объяснения таинственной пропаже носков и не придумаешь. Я имею в виду, если бы они падали за бельевой ящик, там бы уже скопились целые носочные горы.

– Я, кажется, понял, – поддержал его Думминг. – Это как с карандашами. За последние годы я купил сотни карандашей, а сколько действительно исписал? Иногда у меня создается впечатление, будто кто-то тайком приходит и съедает их…

Он замер, и все услышали мелодичный звон: «Динь-динь-динь».

– Что это было? Можно оглянуться? Меня ждет нечто ужасное?

– Выглядит как крайне озадаченная птица, – сообщил Чудакулли.

– С очень странным клювом, – добавил профессор современного руносложения.

– Интересно, а кто это все время звенит? – вдруг задумался Чудакулли.

О боже слушал внимательно. Казалось, он был готов верить всему. У Сьюзен никогда не было подобного слушателя, и она не преминула сообщить ему об этом.

– Думаю, все дело в том, что у меня напрочь отсутствуют какие-либо зачаточные знания, – пожал плечами о боже. – Вероятно, потому, что я не был зачат.

– Ну, в общем, примерно так обстоят дела, – подвела она итог долгому рассказу. – Как видишь, физические характеристики я не унаследовала… Просто смотрю на мир несколько по-другому, и все.

– Как?

– Для меня многих барьеров не существует. Например, вот таких.

Сьюзен закрыла глаза. Она всегда чувствовала себя лучше, если не видела, что делает. В противном случае часть ее разума продолжала бы настаивать на том, что подобное невозможно.

Она ощутила лишь холодок и легкое покалывание.

– Ну, что я только что сделала? – спросила она, не открывая глаз.

– Э… ты провела рукой сквозь стол, – ответил о боже.

– Вот видишь?

– Гм… полагаю, большинство людей на это не способны?

– Конечно!

– Кричать вовсе не обязательно. У меня очень мало опыта общения с людьми. Как правило, мое общение с ними начиналось вскоре после того, как в их комнаты заглядывало утреннее солнце. И по большей части они желали одного: чтобы земля немедленно разверзлась и поглотила их. Люди желали, разумеется, а не комнаты.

Сьюзен откинулась на спинку стула. Крохотная часть мозга сейчас тихонько твердила ей: «Стул есть, он настоящий, на нем можно сидеть…»

– И это еще не все. Я могу помнить то, чего еще не было.

– А разве это так плохо?

– Конечно! Потому что я не знаю… Послушай, я как будто подглядываю за будущим сквозь замочную скважину. И вижу только отдельные кусочки, но что они означают, не понимаю. Эти самые кусочки начинают складываться, только когда я прибываю, так сказать, непосредственно на место.

– Да, тут возможны некоторые проблемы, – вежливо заметил о боже.

– Ха, уж поверь мне! Самое мучительное – это ждать. Ждать и видеть: вот один кусочек ушел в прошлое, вот другой… То есть я не помню о будущем ничего полезного – только туманные намеки, которые не имеют смысла, пока не становится слишком поздно. Слушай, ты уверен, что не знаешь, почему и как оказался в замке Санта-Хрякуса?

– Уверен. Я только помню… знаешь такой термин: «бестелесный разум»?

– Конечно.

– Хорошо. Ну а теперь попытайся представить бестелесную головную боль. И вдруг – бац! – я лежу на спине и вижу вокруг много-много какого-то белого порошка, которого не видел никогда прежде. Полагаю, объяснение тут простое. Тебе нужно возникнуть – и ты возникаешь. Где-то. Где угодно.