Сапфик
Шрифт:
— И в нём я совершу Побег.
— Это невозможно, — заметил Кейро.
Путники, не сговариваясь, старались поддерживать разговор, затянуть его, потому что знали: в любой момент жестокая прихоть переменчивого Инкарцерона может сбросить их в ледяную воду и унести по бесконечным тоннелям и стокам в самые глубины его железного сердца.
— Неудивительно, что именно ты первым понял это,— презрительно откликнулась Тюрьма. — Собственное несовершенство не позволит тебе покинуть меня. Но мечты
— У нас?
— И вы это знаете. Я много лет искал Перчатку моего сына, которую прятали даже от меня. —Он рассмеялся. — А потом этот дуралей Рикс нашёл её. И теперь она у вас.
Кейро бросил на спутницу тревожный взгляд. Они плыли на огромной льдине, и туман вокруг клубился так густо, что за ним уже невозможно было разглядеть бескрайние пространства тундры. Аттию посетило жуткое чувство — точно Тюрьма поглотила их, и они блуждают в её колоссальном чреве, как тот тип из риксовой книжки.
Рикс. В памяти вспыхнули его слова. «Искусство волшбы — это искусство иллюзии».
Волны колыхали постепенно истончавшуюся льдину. Сквозь туман Аттия разглядела огромную свисавшую сверху цепь. Их несло прямо на неё.
— Значит, тебе нужна Перчатка? — торопливо бросила путница.
— Она станет моей правой рукой.
В синих глазах Кейро мелькнула какая-то мысль, и Аттия сразу поняла, что он задумал.
— Ты её не получишь, — заявил напарник.
— Сын мой, я убью тебя и заберу её.
Перчатка уже была в руках Кейро.
— Но я успею раньше. Надену её и узнаю о тебе всё.
— Нет.
— Смотри внимательно.
— НЕТ!
Полыхнула молния. Туман окутал странников, скрывая их друг от друга. Аттия схватила Кейро за локоть, ощутив сквозь ткань куртки тепло его тела.
— Ну что, наверное, пора договариваться? — стальным голосом сказал невидимый Кейро. — Перчатка у меня. Я могу надеть её. Я могу разорвать её в клочья за секунду. Но если она тебе нужна, я тебе её принесу.
Тюрьма молчала.
Кейро пожал плечами.
— Тебе решать. Как я понимаю, это единственная вещь в твоём аду, которую ты не можешь контролировать. Перчатка принадлежала Сапфику. Она обладает странной силой. Сохрани нам жизнь, выведи нас наружу — и она твоя. В противном случае я её надену, и кто знает, как она на меня подействует?
Теперь Аттия видела своего спутника — туман сдался, отполз назад. Она с ужасом осознала, что они одни на плавучей льдине посреди огромного океана. И куда ни кинь взгляд — бескрайние пространства грязно-серой воды, в которую опустились оба Ока, задумчиво глядя на неуступчивую парочку сквозь тяжёлую рябь волн.
— Какая беспредельная наглость!
— Я долго тренировался, — ответил Кейро.
— Ты не знаешь, как действует Перчатка.
— Ты не знаешь, что я знаю, — с вызовом бросил он. — Ты, тиран! В моём мозгу нет твоих красных глазок.
Включился день. Задрав голову, Аттия увидела высоко, под самой крышей подвесные дорожки, проходы — целое Крыло. И крохотные точки — видимо, скопления людей, наблюдавших за плывущими внизу.
— А что если есть? Что если я могу заглянуть даже в твой мозг, получеловек?
Кейро рассмеялся. Довольно фальшиво, но даже если Тюрьма разгадала самые тёмные его страхи, он ничем этого не выдал.
— Тебе меня не испугать. Тебя сделали люди, и они же могут тебя уничтожить.
— Верно,— сухо и зло откликнулся голос. — Ну да ладно, заключим сделку. Принеси мне Перчатку, и наградой за это будет Побег. Но если ты хотя бы попытаешься надеть её, я сожгу тебя дотла. Мне не нужны конкуренты.
Конец огромной, тяжёлой цепи рухнул в море, подняв облако брызг — Аттия ощутила их вкус на своих губах. Цепь с грохотом потянулась вдоль поверхности, и там, где она проходила, возникала дорога, терявшаяся вдали в остатках тумана.
Кейро взобрался на коня, но животное не успело сделать и шага, потому что Аттия торопливо произнесла:
— Собираешься бросить меня? Даже не мечтай.
— Зачем ты мне? Теперь у меня есть Перчатка.
— Тебе нужен брат по обету.
— Он у меня тоже есть.
— Ага, — с ядом в голосе согласилась она. — Только он сейчас очень занят.
Кейро устремил на неё холодный задумчивый взгляд, словно просчитывая мысленно все «за» и «против». Блестели его длинные мокрые волосы. Аттия окончательно уверилась, что сейчас предатель ускачет прочь, но тут он наклонился и поднял её на коня.
— Ладно, пока не найду кого-нибудь получше, — сказал он.
Королева устроила официальный обед в честь Заявителей.
Сидя за длинным столом и слизывая остатки взбитых сливок с ложечки, Клодия задумалась о своём отце.
Встреча с ним потрясла её. Кажется, он похудел и слегка подрастерял свои снисходительно-презрительные манеры. Рассказанное им не укладывалось в голове. Но, конечно же, блистательный разум Инкарцерона, созданный сапиентами, не может покинуть пределов Тюрьмы, потому что если он это сделает, останется лишь пустая металлическая оболочка. Миллионы Узников умрут без света, воздуха, пищи. Это не должно случиться.
Старательно отгоняя эти мысли, Клодия с тревогой наблюдала за Финном поверх канделябров, фруктов и цветочных композиций. Его посадили рядом с графиней Амаби, насмешливой и кокетливой светской львицей, которая, похоже, восприняла его угрюмость как вызов своему очарованию. Естественно, после этой беседы она начнёт распускать о нём злобные сплетни. Финн едва слушал бесконечную трескотню графини, бросал короткие реплики, не отрывая глаз от бокала с вином, и слишком много пил.
— Бедный Финн, у него такой несчастный вид, — промурлыкал Претендент.