Сапожок Принцессы
Шрифт:
– Тихо! – сказал он резко, инстинктивно оглянувшись в сторону незнакомцев.
– О, спаси вас Бог! Все в порядке. Здесь нечего бояться, милорд. Нет, я не забываюсь, просто знаю, что мы находимся среди друзей. Этот джентльмен в углу – столь же истинный и верный подданный короля Георга, сколь вы, – это вы, милорд. Будьте спокойны. Он только что прибыл в Дувр, у него здесь дела.
– Дела? Но тогда он, наверное, гробовщик, поскольку, клянусь, я не встречал более мрачной физиономии.
– Да нет, милорд. По-моему, он просто вдовец; ничем другим невозможно объяснить такой меланхолии в поведении, но он друг – это точно. Вы можете мне поверить, нет лучшего физиономиста, чем скромный хозяин этого кабачка.
– Ладно, прекрасно, мы среди друзей, – согласился лорд Энтони, который, конечно же, не собирался обсуждать этот вопрос с трактирщиком… – Скажите только, у вас кто-нибудь еще останавливается сегодня?
– Нет, милорд, никого, и никто не собирался, только…
– Только?..
– О нет, никого из недостойных вашей чести, не сомневайтесь.
– Кто такие?
– Хорошо, я скажу вам, милорд. Сэр Перси Блейкни с супругой будут здесь вскорости. Но они не собирались оставаться…
– Леди Блейкни? – удивленно переспросил лорд Энтони.
– Да, милорд. Шкипер сэра Перси уже здесь; он сказал, что брат миледи отбывает сегодня во Францию на «Полуденном сне», а сэр Перси и миледи прибудут вместе с ним. Надеюсь, это не будет вам в тягость, милорд?
– Нет, нет, мой друг, ничто мне не будет в тягость. Разве только ужин, который всегда подается в вашем кабачке, будет приготовлен Салли не самым лучшим образом.
– О, этого вам бояться нечего, – вмешалась Салли, которая все это время занималась сервировкой стола; он был на редкость нарядным и привлекательным – с большим букетом бриллиантовых георгинов, с блестящими оловянными кубками посередине и с голубым китайским фарфором. – На сколько персон накрывать, милорд?
– На пятерых, дорогая Салли. Но лучше рассчитывайте на десятерых, поскольку наши друзья будут очень измотаны и, пожалуй, не менее голодны. Что касается меня, то, клянусь, мне хватит и одного куска мяса.
– А вот и они! Слышите?! – возбужденно сказала Салли, и в самом деле уже можно было расслышать приближающийся стук подков, сопровождаемый скрипом колес.
В харчевне все вдруг засуетились. Каждому было интересно увидеть важных людей с того берега, друзей лорда Энтони. Салли поспешно бросила пару взглядов на кусок зеркала, висящий на стене, а солидный мистер Джеллибенд заторопился в надежде первым встретить высокопоставленных гостей. И только два незнакомца продолжали спокойно доигрывать партию в домино, не принимая никакого участия во всей этой суматохе и даже не оглядываясь на дверь.
– Идите вперед, графиня, дверь справа, – донесся снаружи приятный голос.
– О, это они! Все в порядке! – обрадовался лорд Энтони – Посмотрим, посмотрим, дорогая Салли, насколько быстро вам удастся подать суп!
Дверь широко распахнулась, и перед рассыпающимся в приветствиях и поклонах мистером Джеллибендом появилась компания из четырех человек, а в следующее мгновение две леди и два джентльмена вошли в зал.
– Приветствую вас в нашей старой доброй Англии! – сказал лорд Энтони, идя навстречу вновь прибывшим с распростертыми объятиями.
– О, если не ошибаюсь, лорд Энтони Дьюхерст, – с сильным акцентом обратилась к нему одна из дам.
– К вашим услугам, мадам, – ответил он, церемонно целуя руки обеим леди. Затем, повернувшись к мужчинам, тепло поздоровался и с ними.
Салли уже помогала дамам снять дорожные платья, после чего они, дрожащие от холода, сразу же направились к ярко горящему пламени очага.
Все в харчевне пришло в движение. Салли хлопотала на кухне, мистер Джеллибенд, не прекращая приветствий, подтаскивал к очагу стулья, мистер Хэмпсид, все так же поглаживая свой хохолок, тоже пытался устроиться поближе к огню. Каждый по-своему интересовался происходящим.
– Ах, господа, что я могу сказать? – вздохнула старшая из двух прибывших леди, протягивая к теплому очагу свои аристократические руки, и ее полный признательности взгляд остановился сначала на лорде Энтони, а затем на одном из сопровождавших ее молодых людей, который в этот момент стягивал с себя тяжелое мокрое пальто.
– Я надеюсь, что вы все-таки рады тому, что прибыли в Англию, дорогая графиня, – ответил лорд Энтони, – и это ваше путешествие не было слишком утомительным?
– О, да, да, мы очень, очень рады быть в Англии. Мы даже начинаем забывать о всех перенесенных нами страданиях, – ответила графиня, и глаза ее наполнились слезами.
Голос ее был низким и мелодичным, на красивом благородном лице с короной белоснежных волос, зачесанных высоко надо лбом, по моде того времени, лежала печать тихой грусти и множества перенесенных страданий.
– Надеюсь, мой друг сэр Эндрью Фоулкс оказался необременительным спутником, мадам?
– Ах, что вы, что вы! Сэр Эндрью был очень добр, я и мои дети даже не знаем, как вас благодарить, господа!
Ее спутник, почти совсем ребенок, с фигурой изящной, как у девушки, стоявший до сих пор молча с усталым и печальным видом, поднял большие карие полные слез глаза от огня и устремил их на находящуюся перед ним девушку, чье бледное лицо тут же залила теплая волна краски.
– Так вот она какая, Англия! – сказала она, оглядывая с детским любопытством большой открытый очаг, дубовые балки и докеров с их закопченными трубками и красноватыми, истинно британскими лицами.
– Это только маленький уголок, – улыбаясь, ответил сэр Эндрью, – но вся Англия к вашим услугам.
Девушка снова вспыхнула, но в следующую секунду яркая улыбка, нежная и детская, осветила ее прелестное лицо; она ничего не сказала, как и сэр Эндрью, но оба поняли друг друга, как понимают молодые люди во всем мире и ныне, и присно, и во веки веков.
– А где же ужин? – раздался громкий голос лорда Энтони. – Где же ужин, милейший Джеллибенд? Где эта ваша милашка с супом? Эй, мужики, пока вы тут зеваете с дамами, они попадают в обморок от голода!
– Минутку, минутку, милорд! – откликнулся Джеллибенд и громко позвал через открытую дверь, ведущую в кухню: – Салли! Эй, Салли! Ну, что там, готово, малышка?
У Салли все было готово, и в следующий момент она появилась в дверях с гигантской суповой миской, над которой поднималось облако пара, распространявшего изысканный аромат.