Саркофаг. Чернобыльский разлом
Шрифт:
– Не сидят без дела и работники угрозыска, – подключился к беседе полковник милиции Виталий Гора. – Дело в том, что появились гастролеры, которые пытаются проникнуть в нашу округу из других областей. Неохраняемые магазины, квартиры, склады – все это привлекает наиболее рисковых представителей воровского мира. Мы их перехватываем на въезде в зону, и до Припяти и Чернобыля стараемся не допустить. Но, судя по тому, что случаи воровства, грабежа и даже изнасилований зафиксированы, сеть, которую мы поставили, с дырками.
– Говорят, что было немало случаев мародерства, а милиция, задерживая преступников, расстреливала
– Нелепейший слух! Со всей ответственностью заявляю, что сотрудники милиции ни в кого не стреляли. А слух родился, скорее всего, вот почему. Время от времени жители эвакуированных сел, минуя КПП, пробираются в свои дома, то огород прополоть, то из погреба что-нибудь достать. Возится он потихоньку в огороде, а тут вдруг стрельба, да такая, что селянин со всех ног удирает в лес. Соседям, само собой, рассказывает, что видел людей с ружьями в руках. Людей с ружьями он видел, но не более того. А эти люди – охотники. Дело в том, что мы были вынуждены обратиться в общество охотников, чтобы прислали снайперов для отстрела одичавших собак, сбиваясь в стаи, они стали очень опасны.
Я вспомнил эти беседы, шагая по улицам Припяти, на первый взгляд, совершенно беззащитным. Но это только на первый взгляд, на самом деле эвакуированные жители города могут быть спокойны – эта беззащитность кажущаяся, так как город находится под надежной охраной.
Закончив обход нескольких улиц и произведя контрольные замеры радиоактивности, наша группа вернулась в здание горотдела. Вроде бы ничего особенного не делали, а устали неимоверно. Старшина достал из бэтээра термос с крепко заваренным чаем, и мы с удовольствием растянулись в пустующих креслах.
– Скажите, капитан, – потягивая отдающий мятой чай, спросил я, – а где хозяева этого дома? Где люди, которые здесь служили?
– Одни в госпиталях, другие в Полесске, третьи там, откуда не возвращаются, – печально вздохнув, ответил капитан Стоцкий, – ведь сотрудники милиции уходили из города последними. Когда колонна автобусов скрылась за мостом, они проверили квартиры, пляжи и близлежащий лес, потом опечатали магазины, сберкассы и банки, а на это, как вы понимаете, ушло много времени. Короче говоря, кое-кто получил серьезные дозы радиации. А те, кто здоровы, находятся в Полесске, там размещен своеобразный филиал Припятского горотдела милиции.
А вскоре, как раз к тому моменту, когда опустел термос, приехала смена. Наш наряд город сдал, другой – принял. Мы нырнули в бэтээр и помчались в Чернобыль. Все изрядно устали, намяли ноги, хотелось побыстрее принять душ и переодеться, но у моста дозиметрист, вместо ожидаемого «Нажми!», коротко бросил.
– Стоп!
Я заметил, как ошалело помчалась стрелка дозиметра вправо, крикнул: «Куда?», но лейтенант Яковлев уже выскочил из бронетранспортера.
– Здесь редко измеряют, – спокойно сказал он, – а ездят часто… Ну вот, так я и думал, – удовлетворенно заметил лейтенант, следя за бегом стрелки. – Общий фон – куда ни шло, а по земле лучше не ходить. Придется верхний слой снимать. А теперь нажми! – бросил он водителю, влезая в бэтээр.
И – все! Удивительное дело, ведь лейтенанту Яковлеву никто не приказывал выпрыгивать из бронетранспортера, да еще в том месте, которое все стараются проскочить побыстрее. Никто не требовал замера уровня радиации на
Часа через полтора я слышал, как это предложение лейтенанта обсуждалось руководством. Думаю, что теперь дорога на Припять станет безопаснее.
Глава 9
А моя дорога лежала в Полесск. Пока что Припятский городской отдел милиции размещен в школе. Одни классы переоборудованы в спальни, другие – в лаборатории, третьи – в служебные кабинеты. Вначале я встретился с заместителем начальника Припятского горотдела капитаном Стельмахом. Наша беседа проходила в одном из таких классов под пристальным оком Ушинского, Макаренко и Сухомлинского. Капитан вымотан до предела, лицо черное, глаза красные, губы в трещинах.
– Трудновато? – посочувствовал я.
– Ничего, выдюжим. Быстрее бы личный состав собрать. Многие еще лечатся. Как ни странно, довольно много добровольцев, заявления идут со всей Украины. Но мы хотим сохранить костяк горотдела. И название! – повысил он голос. – Ведь из боя мы вышли с честью.
– Как же все это случилось? – осторожно спросил я, понимая, что вспоминать пережитое – дело непростое.
– Как? – переспросил Анатолий Петрович и устремил взгляд куда-то за окно, за лес, к родной Припяти. Ему, выпускнику Киевского политехнического института, работнику АЭС, а потом сотруднику милиции, эти воспоминания особенно трудны. – Той ночью многие из нас были на дежурстве, – заметно волнуясь, начал он. – А через пятнадцать минут после взрыва подняли по тревоге и тех, кто был дома. Пожарные тут же умчались тушить огонь, умчались – и не вернулись. Какие это были ребята! – сжал он виски. – Мы подозревали, что взрыв на АЭС – это необычный взрыв, а когда по улицам забегали дозиметристы, все стало ясно.
Решения об эвакуации еще не было, но мы чувствовали, что оно будет, и начали готовить личный состав. Прежде всего выставили усиленные наряды ГАИ, чтобы никого не пропускать в город. Как потом оказалось, наши люди стояли в самых опасных местах, у поворота с трассы на АЭС и у моста. Довольно быстро их стало пошатывать, усилилось сердцебиение, кружилась голова. Чтобы хоть как-то им помочь, мы чуть было не сделали глупость – выдали противогазы. Представляете, какая поднялась бы в городе паника, если бы среди ничего не подозревающих жителей появились милиционеры в противогазах?! Слава богу, ребята сами сообразили, что к чему, и ни один из них противогаза не надел.
Когда ничего не знаешь и ходишь по улицам незащищенным – это одно, а когда все знаешь, имеешь средство защиты и сознательно отказываешься им воспользоваться – это совсем другое. Золотые у нас ребята, в те трудные часы не дрогнул ни один!
Колоссальным испытанием была организация эвакуации. Оповестить всех жильцов, обойти квартиры, не забыть купальщиков, рыбаков и грибников, успокоить женщин и детей, уговорить стариков, которые не хотели трогаться с места – были и такие, что запирались и не открывали двери, разработать безопасные и в то же время скоростные маршруты движения – все это легло на плечи милиции.