Сарматы. Победы наших предков
Шрифт:
— Рад видеть, что ты выздоравливаешь. Надеюсь, вскоре сядешь на коня, и мы подумаем, как отомстить нашим врагам, — в глазах Евнона на миг мелькнули огоньки гнева.
Умабий знал: это не пустые слова — отец сдержит обещание.
— Я готов, — решительно сказал он и даже попытался встать, но резкая боль в бедре и боку откинула его назад.
Евнон невольно усмехнулся.
«И все же, как сильно он похож на Туракарта — даже ежеминутной готовностью к опасности и нетерпеливостью».
— Не торопись. Выздоравливай, набирайся сил. Придет весна, и тогда…
После непродолжительного молчания вождь повернулся к купцу:
— Как самочувствие, Ахиллес?
— Благодаря
— Ты не собираешься погостить у меня до полного выздоровления?
— Прости, царь. Думаю, мне надо поскорее вернуться, чтобы покрыть убытки, понесенные в столь неудачном путешествии. И я надеюсь доставить Митридату твой ответ.
— Скажи царю, я ему не враг, но его сторону не приму. Боспорские правители непостоянны, они то склоняются к Риму, то стараются уйти из-под его власти, зачастую делят трон между собой. Ты сам пугал меня опасностью, грозящей с востока, получается, мне нужен сильный и надежный союзник. Этим союзником может быть Рим…
По прошествии нескольких дней племя Евнона достигло берегов Дана и расположилось зимним станом неподалеку от боспорского города Танаис. Вскоре вернулось возглавляемое Гордом войско. Поход оказался удачным. Воины привезли немало добычи, половину из которой, в основном шкуры лесных зверей, вскоре обменяли у танаисских купцов на вино, посуду, украшения, ткани, оружие. Выгодно обменять добычу аорсам помог Ахиллес, поимев с этого толику прибытка и для себя. Выздоровевший и окрепший, он вскоре покинул стан Евнона. Купец не упал духом. Он потерял товар, но сохранил самую важную драгоценность — жизнь.
И она продолжалась. Время — ветер, его не остановишь, как коня на скаку. Пролетели холодные, но спокойные дни, со стороны жарких стран пришла в степь юная, полная сил весна и прогнала состарившуюся соперницу зиму дальше на север. Мол, погуляла по раздолью, пора и мне. Дохнула волшебница теплом, растопила белый покров, скрывающий тело земли. Задышала обогретая солнечными лучами степь, покрылась молодой, зеленой травой.
Умабий радовался весне. За зиму он не только набрался сил, но и приобрел знания. Квинт, продолжая дело Ахиллеса, обучал его греческому языку и латыни. Рассказывал римлянин и о своей родине и ее истории. Поведал он и о своей жизни со дня появления в племени аорсов.
Это случилось в Армении. Квинт Меллий, будучи воином римского легиона, прибыл в эту страну на помощь Митридату — брату иберийского царя, задумавшему вернуть себе армянский престол. В один из дней Квинта назначили в караул. Утомленный тяжелым переходом молодой воин не заметил, как уснул на посту. Квинта разбудил центурион — предводитель сотни, он-то и приказал сопровождавшим его легионерам схватить нарушителя воинского порядка. По законам Рима за такой проступок полагалось суровое наказание — битье палками. Центурион пообещал добиться того, чтобы его прогнали сквозь строй когорты. Квинта ждала горькая участь. Выдержать удары полутысячи легионеров было подобно смерти. Но Фортуна, богиня удачи, повернулась к нему лицом. Перед рассветом легион подняли по тревоге; стало известно о подходе вражеского войска. В суматохе Квинту, не без помощи служившего в этом же легионе друга, удалось бежать. Два дня он скрывался в горах, на третий, обессиленный и голодный, попал в плен к сарматским конникам. Они сохранили римскому воину жизнь; с ними он отправился в далекий
Аорсы же из племени Евнона благополучно пережили зиму, потеряв лишь незначительное количество скота от нападений волков. И вот теперь, как и в предыдущие годы, они стали собираться к перекочевке на север. На этот раз к ним присоединились воины других племен, подчиненных Евнону. Вождь готовил поход на восток. Кровь дочери Хорзы и ее мужа Бахтава взывала к отмщению, а присутствие сирот Удура и Росмика напоминало об этом. Прежде чем свершить задуманное, Евнон решил обратиться к Зимегане, жрице племени.
В ответ на просьбу Евнона предсказать, чем закончится поход в земли алан, Зимегана съязвила:
— Я думала, что предводитель аорсов поклоняется только мечу-скимитару и не нуждается в помощи верховной жрицы.
Вождь нахмурился, не для этих разговоров он пришел.
— Я поклоняюсь тому, чему и все аорсы. Меч же есть один из символов поклонения. Обычай почитания воинами скимитара пришел к нам от скифов, поклоняются ему и аланы. Меч есть защита, достаток и слава племени.
Евнон повернулся спиной, собираясь уйти.
На миг в душе Зимеганы вспыхнуло и тут же погасло забытое чувство любви к этому рано поседевшему и постаревшему, но все такому же статному и гордому, как и в молодости, человеку. К тому, кто отверг ее, кого она ненавидела и чьей смерти желала. Ах, если бы много лет назад он ответил на искренние чувства Зимеганы, то, возможно, она была бы женой вождя… Все случилось иначе. С поры первой влюбленности желала она Евнона, подрастала, хорошела, ждала, когда он обратит на нее внимание. Не обращал, любил другую. Тогда пришлось прибегнуть к тайным знаниям, переданным ей покойной матерью. Зимегане удалось опоить молодого воина-красавца и заполучить его в свои объятья. Он мог бы стать ее первым и единственным мужчиной, но чары оказались слабыми. Еще не случилось то, чего она страстно желала, когда Евнон вышел из дурманящего тумана и, словно змею, брезгливо отшвырнул ее от себя. Посоветовав держаться от него подальше, он оставил ее лежать в одиночестве: плачущую, обнаженную и отвергнутую. Вскоре женой Евнона стала Донага. Сжигаемая жаждой мести Зимегана обратилась к Священному огню, ему же поклялась служить, отреклась от мужчин, у него же просила наслать кару на обидчика и отомстить за унижение. И высшие силы помогали ей; уже четверых детей потерял Евнон. Вот только его самого смерть обходила стороной, не помогали ни высшие силы, ни колдовские проклятья. Евнон благополучно вернулся из Армении и даже стал вождем. Зимегана не собиралась с этим мириться, теперь она обрела союзника — Даргана. С его помощью жрица надеялась расправиться с Евноном и обрести власть, которой, как рассказывали предания, когда-то обладали женщины — жрицы племен, кочевавших в Великой Степи. В этом ей поможет Дарган, его при надобности можно будет смахнуть, как былинку с одежды…
— Подожди! Я исполню твое желание!
Евнон остановился.
— Газная! — позвала Зимегана.
Из повозки выглянула помощница жрицы.
— Принеси ивовые прутья.
Зимегана в отличие от ее предшественника жреца Мазвараза, гадавшего на внутренностях животных, предпочитала ивовые прутья.
Газная поспешила исполнить приказ. Прутья были принесены, жрица взяла один из них, провела им вокруг себя. Шепча заклинания, она раскидала прутья внутри круга. Последний прут лег на землю, жрица замолчала. Изучив образованный ими рисунок, она закрыла глаза, начала вещать: