Сарматы. Победы наших предков

Нуртазин Сергей

— Я Харитон, твой воспитатель. Время припорошило мои волосы сединой, украсило лицо морщинами, железо обезобразило его, но моя верность к тебе осталась прежней.

Митридат вспомнил. Харитон, сын гречанки, что была служанкой и преданной подругой его матери Гепепирии. Ценя верность, царица выдала ее за богатого купца-синда. Брак оказался удачным. Долгое время супруги жили счастливо, воспитывая единственного сына, но случилась беда. Пожар уничтожил дом синда, а заодно и склады со всем его товаром. Семейство разорилось. Купец не смог перенести потрясения и вскоре скончался. Гепепирия в очередной раз пожалела подругу, добилась от своего мужа — царя Аспурга назначения Харитона, красавца и знатока языков, одним из воспитателей их детей. Так Митридат, будучи юным, познакомился с Харитоном. Он обучал его и младшего брата

Котиса языкам и истории. Но Митридата это мало интересовало, в большей степени его привлекали повествования о богах, героях и различных чудесах. Однажды, когда они остались наедине, учитель рассказал Митридату историю, в тайне поведанную ему умирающим отцом. В ней говорилось о мече Сарматии — повелительницы амазонок. Меч делал того, кто им обладает, — царем, и хранился он за проливом, высоко в горах, под надзором дев-воительниц. Юным Митридатом завладело желание обрести чудесный меч. Харитон обещал достать его, но сказал, что для этого нужны деньги или драгоценности… Через день Митридат вручил Харитону несколько золотых изделий и монет, причем часть из них он выкрал у своей матери. В тот же день Харитон исчез.

Митридат не догадывался, что воспитатель и не думал добывать для него меч, он сам загорелся желанием обладать чудесным оружием. Бывая во дворце, видя окружавшие его богатства и роскошь, а также почет, воздаваемый детям Аспурга, Харитон сгорал от зависти. Одна и та же мысль не давала ему покоя: «Почему эти глупые мальчишки достойны быть царями, а он, обладатель многих талантов, нет?» Только меч Сарматии мог дать ему власть и богатство. Харитон решил любой ценой завладеть им, но для этого нужны были деньги. И тогда он приобрел их, обманув легковерного царевича Митридата…

— Ну и где же меч, который ты обещал мне добыть?

— Прости меня, величайший! — Харитон вновь рухнул на пол.

— Встань! Царем я стал и без твоего чудесного меча. Правда, трон мне достался не без борьбы. Год после смерти отца Боспором правила моя мать Гепепирия, а потом полоумный римский император Калигула решил посадить на боспорский трон фракийского царевича Полемона — моего дядю. Слава богам, у них ничего не вышло. А теперь расскажи, где ты находился столь долгие годы?

Утерев рот ладонью, Харитон начал повествование:

— Драгоценности, которые ты мне вручил, позволили переправиться через пролив, достигнуть гор и, следуя путем, указанным моим покойным отцом, добраться до владений амазонок. По пути я набрал десяток головорезов, они согласились идти со мной за приличную плату и долю в будущей добыче. Когда мы достигли горы, на которой располагалось селение дев-воительниц, мои спутники решили не рисковать. Эти трусливые собаки задумали ограбить меня и вернуться назад. Они отобрали у меня деньги, драгоценности и хотели убить… — Харитон провел ладонью по бороде. — Появление амазонок стало моим спасением. Они убили всех, кроме меня. Мне связали руки, ноги, завязали глаза. Вскоре я оказался в селении амазонок. Селение невеликое, в нем проживало не более трех десятков женщин. Случилось так, что предводительница амазонок Уштара влюбилась в меня…

Митридат хотел сказать: «Ты всегда был красавцем», но, глянув на помеченное железом лицо Харитона, передумал. Тем временем Харитон продолжал рассказ:

— Мы стали жить, как муж и жена. У нас родилась дочь. Два года, проведенные среди амазонок, не прошли даром. Я смог узнать тайну меча. Отец оказался прав — он существует. В то время он хранился в пещере, в сокровищнице амазонок, и тщательно охранялся ими. Чтобы добыть его, мне нужно было чье-либо содействие. О том, чтобы прибегнуть к помощи правительницы Уштары, не могло быть и речи. Обладая вспыльчивым нравом, она сразу бы лишила меня головы, посмей я заговорить с ней об этом. Я решил бежать, и мне это удалось… Но из одного плена я попал в другой. Я не мог обратиться за помощью к тебе, ты был юн и не обладал той властью, которой обладаешь ныне. Кроме прочего, я встретил пантикапейского купца, старого друга моего отца, он и поведал мне, что мое неожиданное исчезновение присовокупили к пропаже драгоценностей царицы Гепепирии и царевича Митридата.

Правитель Боспора покраснел, нахмурился, ведь тогда он не сознался в своем неблаговидном проступке.

— Меня объявили вором. Путь в Пантикапей был для меня закрыт. Я стал искать помощников, чтобы добыть для тебя

меч, но моим поискам помешали… Пираты напали на одно из прибрежных селений, в котором мне довелось ночевать, взяли меня в плен. Я пытался склонить на свою сторону их главаря, но он счел мой рассказ ложью, придуманной для того, чтобы избежать плена. Меня избили, а потом продали работорговцу в Синопах, тот в свою очередь продал меня в Милете римскому вельможе Сервию Цецилию. Меня спасло знание языков и то, что я понравился жене вельможи Лукерции. Она-то и настояла на покупке. Так я оказался на вилле под Капуей, откуда мне с господами часто приходилось переезжать на временное жительство в Рим. Жилось мне прекрасно. Почти семь лет я прислуживал Сервию Цецилию, а в его отсутствие ублажал Лукерцию. Но сколько бы орел ни летал в небе, когда-нибудь ему все равно придется опуститься на землю… — Харитон стер слюну с подбородка. — Сервий заподозрил жену в измене и отправил меня в Нижнюю Мезию к своему брату Публию Цецилию, служившему в Четвертом Скифском легионе. Публий обрадовался такому подарку, так как алу — конный отряд римлян, которым он командовал, нередко выдвигали к границе империи, и он нуждался в человеке, знающем языки племен, что живут к северу от Эвксинского моря. Публий, суровый воин, любящий порядок и имеющий скверный характер, а потому мне у него приходилось нелегко. Когда терпение кончилось, я бежал в Ольвию, а затем через земли роксолан в Танаис.

Митридат усмехнулся, покачав головой, сказал:

— Наверное, Одисею, царю Итаки, возвращаясь из-под стен Трои, не пришлось так много путешествовать и пройти столько испытаний, сколько выпало на твою долю.

— О царь, с прибытием в Танаис испытания мои не закончились. Даже пройдя многие тяготы и лишения, я не забыл слова, данного юному царевичу Митридату.

— Хвала твоей верности, Харитон.

— Я недостоин твоей похвалы, высокородный! Позволь твоему рабу продолжить?

— Продолжай.

— В Танаисе я познакомился с Намгеном, родственником Зорсина — верховного скептуха сираков.

— Котис говорил мне о нем. Зорсин присылал его для переговоров в Танаис.

— Вот ему я и поведал о сокровищах амазонок. О чудесных свойствах меча я умолчал. Намген позарился на львиную долю добычи и согласился мне помочь. Мы взяли с собой триста сиракских воинов и отправились во владения амазонок. Нам удалось застать их врасплох. Но амазонки, многие из которых оставили далеко позади свою молодость, оказали отчаянное сопротивление. Мы потеряли половину наших воинов. И все же мы добрались до входа в пещеру с сокровищами. Всех женщин-амазонок мы убили, вход защищали только предводительница Уштара и ее дочь Кауна, родившаяся от меня. Уштара держала в руке меч Сарматии. Я видел его ранее. Раз в год, весной, амазонки выносили меч из пещеры и поклонялись ему. Я попытался уговорить Уштару и Кауну сдаться. И Уштара ответила мне… Ее ответ остался на моем лице… Стрела Намгена поразила ее, когда они попытались скрыться в пещере. В ответ Кауна метнула дротик. Чудо спасло сирака от смерти. Намген был ранен… Сиракские воины ворвались внутрь пещеры и захватили сокровища, но ни меча Сарматии, ни Кауны они не обнаружили… Позже мы нашли потайной выход из пещеры. Воины обыскали близлежащие горы, но никого не нашли.

— Значит, меч утерян навсегда?

— Нет, мой повелитель! Боги благоволили ко мне. Случилось так, что я оказался с Намгеном в Танаисе в день прибытия твоего брата Котиса в город. Там мы случайно столкнулись с Кауной. Меч был при ней. Мы пустились в погоню, и когда мы догнали ее, этот волчонок Умабий вступился за нее. Намген решил отомстить ему и перехватить его отряд на обратном пути из Танаиса в стан Евнона. Но Кауна снова помешала нам. Меч остался у этой девчонки.

— Девчонка — твоя дочь и, судя по твоим словам, достаточно смелая.

Злобная гримаса исказила и без того уродливое лицо Харитона.

— Продолжай. Я слушаю тебя.

Совладав со своими чувствами, Харитон продолжил:

— Намген слышал, как Котис приглашал Умабия отправиться весной в Рим.

— Я понимаю, что сам ты предстать пред очами моего братца побоялся.

— Помня крутой нрав мальчика Котиса, которого мне довелось обучать, я не сомневался, что он тут же казнит меня за воровство.

Митридат ухмыльнулся:

— Ты прав, Котис бывает вспыльчив и крут, но обладает холодным и расчетливым умом… Продолжай.