Сарти
Шрифт:
Не в лоб, так по лбу, решил Герберт и повелел вертолетам снизиться, погрузился на них и взмыл в воздух. Некогда собирать информацию по крупицам. Следует брать все и – сразу.
Внизу, по улицам, двигались танки.
Билдинг «И Пэн» был заметен издалека – в нем было двадцать этажей. Яркое солнце играло в металлоконструкциях. На крыше здания помещалось название фирмы – здоровые такие буквы и иероглифы, так что ошибиться было невозможно.
– Шеф, по-моему, в нас стреляют, – поделился наблюдениями Дюк, белокурая бестия с квадратной нижней челюстью, правая рука Герберта, и указал на дырку в стекле.
– Лети внимательнее, – велел Прайк пилоту. Летчик кивнул закованной в шлем головой и стал вилять вертолетом влево и вправо.
Прижавшись носом к стеклу и вцепившись в какую-то вертолетную штуковину для устойчивости, Герберт вскоре ясно различил, что стреляют с верхних этажей «И Пэна».
– Ну-ка, Дюк, подави огневые точки противника! – распорядился Герберт, и Дюк, усевшись у пулемета, разразился в сторону здания нескончаемой очередью изо всех шести стволов. Вертолет наполнился дополнительным грохотом, прочие две «Хью-Кобры» присоединились к пальбе. Постреляли всласть: было хорошо видно, в какое решето превратились верхние два этажа. Оттуда временами вываливались вниз с печальным криком какие-то господа.
Вдруг по ближайшей «Хью-Кобре» из билдинга пустили ракету, и вертолет на глазах отдал концы. Что-то гулко ударилось о стенку вертолета Герберта, и вскоре в салон влез некто Тони – он командовал погибшей «Коброй». Взрывом Тони выбросило из машины, но ему повезло ухватиться за шасси вертолета Герьерта.
– Привет, Тони, – сказал ему Герберт. – Что у вас случилось?
– Нам не повезло, – отвечал задумчиво Тони, ковыряя пальцем в ухе. – В нас попали.
– Как-то ты запачкался, – неодобрительно сказал ему Герберт и распорядился: – Дюк, запусти в этих милых джентльменов пару НУРов. – И Дюк, прицелившись, выпустил две ракеты.
Раздался взрыв, и верхушка небоскреба скрылась в черных клубах дыма. Герберт, оживившись, скомандовал высадку. Пора было брать местных быков за рога.
С боем захватчики стали победоносно спускаться вниз, а Герберт задержался на верхнем этаже в одном милом кабинете: там было много всяких приборов. Кроме того – некий монголоид. Ворвавшись в кабинет, Дюк нанес монголоиду незатейливый прямой удар в лоб прежде, чем тот успел применить свое ушу, и умело привязал бессознательное тело к креслу.
Герберт огляделся – вдоль стен здесь помещались пульты с экранами, и по экранам бегали какие-то синусоиды, пятна, еще какая-то чертовщина. Мигали лампочки, разноцветные кнопки соблазняли нажать – вообще, была масса непонятных для неизворотливого ума Герберта приборов. Руки у Прайка сами собой зачесались и стали сжиматься в кулаки.
Тут он увидел на одном из экранов собственного шефа Пита Моркана: хозяин «Шэлда» сидел в своем кабинете в обычной позе (положив ноги на стол), курил сигару и нажимал на кнопочки «ноутбука». Нажав кнопку «звук», Герберт отчетливо услышал, как начальник что-то негромко мурлыкает сквозь сигару. Прайк машинально прикинул, откуда может вестись съемка. Выходило, что с простенка между окнами, оттуда, где картины.
Тогда Герберт повернулся к уже ожившему монголоиду и спросил:
– И что все это значит?
– А ты разве не видишь? – отвечал тот необычайно нагло и для своего незавидного
– Так, – невозмутимо пропуская мимо ушей необоснованную фамильярность схваченного, констатировал Герберт. – А другие экраны?
– Нажми кнопку, и ты увидишь шерифа вашего или президента, или жену президента… – с ухмылкой сказал китаец.
Герберт посмотрел на Дюка.
– Он не понимает, зачем мы сюда пришли, – подтвердил тот.
– Отчего же! Я слышал распоряжение Моркана, – сказал привязанный. – Вы пришли сровнять нас с лицом земли. – И хихикнул.
– Ладно. Кто такой И Пэн? – Герберт привычно поднес к носу китайца кулак. А кулак у Прайка довольно крупный. Внушительный такой кулак.
– Любопытство – не порок, а большое свинство, – гримасничая, как обезьяна, отвечал монголоид.
– Он не боится, – заметил Герберт Дюку. Дюк достал динамитную шашку, аккуратно пластырем приклеил к затылку схваченного и отошел, любуясь. Китаец снова засмеялся.
– Он что, тупой? – спросил Герберт.
– Может, обкурился чего… – пожал плечами Дюк.
Тут вдруг в коридоре забухали выстрели, и Дюк вышел узнать, в чем там дело. Герберт тем временем недоброжелательно посмотрел на китайца:
– Где у тебя тут самые секретные документы? – спросил он.
Китаец, не переставая улыбаться, подбородком указал на маленький сейф в углу. Сломав сейф, Герберт извлек тонкую красную папку (ту самую!) и засунул сзади за ремень.
– Зря ты все это! – весело заметил китаец. – Тебе это уже не понадобится.
Герберт приготовился было ударить китайца снова в лоб, но тут дверь растворилась, и вошел Дюк.
– Ну, что там? – спросил Герберт.
– Порядок, – ответил тот каким-то странным голосом. Герберт внимательно на него посмотрел.
– Ладно, – сказал он. – Уходим. Передай нашим, встречаемся у колодца на десятом километре. Поджигайте с разных концов.
Дюк повернулся, чтобы выйти, и Герберт без предупреждения бросил в него пистолетом. Тяжелый браунинг со звоном отскочил от затылка, и Дюк, мгновенно развернувшись, выхватил револьвер и стал палить в Герберта. Герберт бросился на пол, и Дюк попал в веселого монголоида. Не раздумывая больше, Герберт швырнул в Дюка гранату, раздался взрыв, и когда Герберт высунулся из-за кресла и истекающего кровью китайца, дверь и часть стены отсутствовали, а на полу валялись искореженные останки в одежде Дюка.
Подойдя поближе, пораженный Герберт убедился, что Дюк был металлический. Это настолько его поразило, что он не заметил тихо вышедшего из коридора Тони, и Тони, метко швырнув кресло, на долю секунды оглушил Герберта. Прайк успел подхватить с пола «Хекклер», когда Тони был уже совсем близко, в ужасе расстрелял в него целый магазин, но спасло Герберта только то, что он умудрился выбить нападающему оба глаза, и Тони, паля в разные стороны, слепо закружился по комнате.
Сбив его с ног стулом, Герберт сам не свой вихрем вылетел из комнаты и забился в лифт. Приготовив остававшиеся у него две гранаты, Герберт нажал кнопку первого этажа, но лифт остановился раньше, и прежде чем двери разъехались больше чем на пять сантиметров, Герберт протолкнул в щель гранату, а сам, что было силы, стал держать двери, не давая им раскрыться…