Саша Черный. Собрание сочинений в 5 томах. Т.3
Шрифт:
Знают ли зазыватели «Союза возвращения на Родину», что само слово «Родина» для каждого коммуниста-большевика контрреволюционно. Какая родина может быть у тех, кому интересы Красного Китая ближе и дороже насущных интересов русского крестьянства? Сколько миллионов российских десятин можно было бы обсеменить на сотни миллионов золотых рублей, выбрасываемых красными на интернациональную пропаганду? Знают ли зазыватели, что само имя родины — Россия — бесследно вытравлено из красного государственного обихода: его нет даже на почтовых марках, нет на денежных знаках, нет в договорах с иностранными державами. Только СССР! Зачем же скупщики мертвых эмигрантских душ кощунственно
«Родине нужны только честные работники»? Родине — да, но коммунистам для СССР нужны только честные коммунисты. Их, увы, после каждой очередной чистки все меньше, как свидетельствует об этом сама советская печать. Культурных работников — ученых и писателей, даже стоящих в стороне от всякой политики, высылали сотнями, студентов, не принадлежащих по происхождению к пролетарской знати, выгнали из аудиторий, — какие же «честные» работники им нужны? Что за дикий товарообмен? Одним, сидящим на месте, мешать жить и работать и выбрасывать их вон, а других, живущих за пределами красной досягаемости, зазывать в мышеловку?
Пусть едут туда высокие гости, новые друзья СССР, иностранные капиталисты и специалисты-сводники. Им ни позорных листов заполнять, ни торчать в советских передних не придется; в международных вагонах, под почетной охраной пролетарских штыков, докатят и вылезут со своими моржовыми чемоданами (конечно, не в 50 кило весом!) в первоклассные московские отели, куда пролетариев и на порог не пускают.
Большевизм надоел, как застарелая грыжа. Сел за стол, зажег лампу и хотел было написать об одной любопытной встрече в Риме. Но подвернувшаяся под руку бессмысленная брошюра дала мыслям совсем иной толчок. Точно под кожу вспрыснули полную дозу антибольшевистской сыворотки. Такое ощущение испытывает любой эмигрант, прикоснувшийся к этой, исполненной бездарной лжи и рабьей лести листовке. «Ах, большевики такие патриоты, они так обожают Россию, они так гуманны, они в основу своей политики кладут в первую голову благосостояние родины, они запрещают антирелигиозные выступления, даже сам Уэллс подробно доказывает, что белые начали террор, а красные совсем, совсем не хотели, и уже никакого террора теперь нет, в тюрьмах арестованные играют на арфах и едят кисель из красной „развесистой клюквы“…»
Одно все-таки в этой игре непонятно: в силу каких соображений советские представители занимаются в Париже поддержкой антибольшевистской литературы?
<1925>
ИЛЛЮСТРАЦИИ *
На столе — стопа советских еженедельников за прошлый год.
Выдумки даже на заглавие не хватило. Рабски скопировали внешность старого бульварного «Огонька», даже обложка не красная, а знакомая — грязно-голубенькая.
К слову «Нива» прибавили красная. Только и всего. Но содержание для нас, эмигрантов, глубоко поучительно.
Вот заглавная страница «Огонька»: «Председатель Совнаркома СССР А. И. Рыков, произносящий речь к крестьянам села Песчанка Царицынской губ<ернии>, в местности, пострадавшей от неурожая».
Положил начало этому странному занятию, как известно, наш недоброй памяти Главковерх, первый словесный электрификатор февральской революции. Прорыв ли на фронте, вспухала ли дезертирская волна, плохо ли работал тыл, — Главковерх вылезал из штабного автомобиля, взбирался на первую подвернувшуюся под ноги бочку и, окруженный обалделыми солдатами, сознательными писарями и хмурым офицерством, говорил — говорил — говорил…
Т. Рыков свято блюдет февральские традиции. Произносит ли он так же речи в местностях, подозрительных по чуме, пострадавших от наводнения и советских сусликов? Или, может быть, для удобства т. Рыкова размножают? Водружают на ящик его чучела с граммофоном, заряженным рыковской пластинкой, повертят сзади ручку — и готово?..
При старом режиме поступали разумнее и проще. Помню голод в Поволжье в конце девяностых годов. Помню, отправились мы отрядом из Житомира в Уфимскую губернию кормить и лечить голодающих. Красный Крест дал врачебный персонал и медицинские средства, местный гарнизон, по почину начальника дивизии, — сухари, министерство внутренних дел — ассигновку на муку и на скот, общество — работников, одежду, пожертвования… Но вот совершенно не помню, чтобы к нам в Белебеевский уезд Уфимской губ<ернии> приезжал взамен всей этой помощи председатель совета министров и предложил голодающим вместо хлеба… речь. Занят он был, что ли, или люди тогда были человечнее и умнее?
Советская эстетика обогатилась новым достижением. В столичных скверах выращивают на газонах из цветов портреты вождей-революционеров («Огонек»). В память годовщины смерти выцветали наряду с Воровским и Свердловым портреты Лассаля и Жореса.
Жорес умер десять лет назад, Лассаль — шестьдесят: вот единственное преимущество, дающее право красным сатрапам приписывать к своему участку вождей-идеалистов, в глаза не видевших прекрасного советского строя…
Можно ли хоть на миг сомневаться, что живи сейчас Лассаль и Жорес, — один из них был бы плехановцем, а другой стоял бы на платформе, скажем, Каутского? И тогда, вместо цветочных портретов на советских газонах, вождей почтили бы столь знакомыми нам дурацкими колпаками с ослиной надписью: «социал-предатели и социал-соглашатели, вонзившие нож в спину» и пр., и пр.
К числу крайне левых революционеров, глашатаев советской революции, «пушкинист» из красного еженедельника «Зори» (№ 8) на основании двух сомнительных эпиграмм причисляет… самого Пушкина.
«Пушкин был не только революционер тогдашнего времени, но при этом еще и крайне левого толка».
Сердечно жалеем, что у нас нет под рукой сочинений Екатерины Великой. При помощи двух склеенных из разных кусков цитат мы с таким же успехом доказали бы, что блистательная Императрица была «революционеркой крайне левого толка».
Более того: на основании отзывов т. Ленина и глупости некоторых его соратников мы доказали бы, что Ленин был контрреволюционер крайне правого толка.
Неясно только, зачем просвещенному пушкинисту понадобилось втыкать красный бантик в могилу великого поэта? Такая ли уж честь быть сейчас в СССР левым революционером?
Разве не сидят эти революционеры вместе с Марией Спиридоновой в советских тюрьмах, вместе со своими более умеренными коллегами (см. сборник лев. революционеров «Кремль за решеткой»)?
Бедная советская власть! Не только тюрьмы, не только водка, литература, табак, бюрократия и канализация — даже ребусы были в дооктябрьские времена лучше и не носили на себе такого угрюмо-каторжного клейма «нового мира».
Вот какими ребусами усталые, полуголодные рабочие услаждают там свои досуги:
1) «Диктатура пролетариата — верная дорога к коммунизму» и 2) «Сельское хозяйство имеет первенствующее значение для всей экономики советской власти».