Сатанбургер
Шрифт:
– Как скучно, – говорит Нэн о Волме.
– Да нет, это весело. Ты должна сама посмотреть.
– Ленни, с тобой как об стенку горох. Какого хрена мне смотреть на отвратительных тварей у Волма? Ты единственный из моих знакомых, кому нравится изучать другие культуры.
– Можно сказать, я последний антрополог.
– А мне плевать, был ли первый, – ответила Нэн.
Грузовичок Ленни подъезжает к холму мух-скорпионов и дальше к месту происшествия, которое утонуло в тишине. Еще никто не успел приехать.
– Это
Они останавливаются рядом с поврежденной машиной. Ее раскурочило надвое алюминиевое дерево, которое сейчас накренилось так, что видны корни. Детали мотора засели в земле, и природа вырастит из них новые автомобили.
Нэн вылетает из грузовичка, нападая на дерево с вопросом:
– Где Джин? – Но дерево еще не пришло в сознание. Нэн не обращает внимания на бегуна, который при вязан к крыше, и так ясно, что он мертв.
Ленни находит Стэга в другой части машины покрытого черной глиной и соком дерева, с пробитым черепом, кровь на нем постепенно застывает в подобие клея.
– Стэг мертв, – говорит Ленни.
Стэг не умер, как я говорил раньше. Он без сознания и сердцебиения.
Но мы не можем винить Ленни за ошибку, потому что многие зачастую путают спящего человека без сердцебиения с мертвым. Врачи, следователи, гробовщики, даже могильщики – все делают эту ошибку ежедневно. Если у вас отсутствует сердцебиение, я предлагаю вам не спать подолгу, иначе рано или поздно кто-нибудь примет вас за мертвого и либо кремирует вас, либо закопает. Уверяю вас, проснуться и обнаружить, что тебя кремировали или закопали, – это врагу не пожелаешь. Я особенно хочу обратить внимание на то, чтобы вы не засыпали посреди улицы или плавая в бассейне, вися в петле, нежась в ванной с тостером, держа пустую кружку из-под жидкого свинца или лежа на полу в кухне с ножом в спине.
Плюс к отсутствию сердцебиения Стэг не дышит, не чувствует (это не относится к левому глазу) и не нуждается в пище. Он зомби.
Ричард Штайн говорил, что зомби – это звезда малобюджетного фильма ужасов, зомби нельзя убить, и он не любит появляться на улице днем. Любимое занятие зомби – бездумное поедание человеческих мозгов в компании других зомби, громкие стенания и долгие, медленные прогулки по кладбищам. Но Стэг не похож на зомби Ричарда Штайна. Он мертвый человек, который все равно жив. Он не лишился рассудка и вовсе не собирается пожирать человеческие мозги.
Нэн находит Джина, который нервно курит сигарету на соседней куче гранита и старается вправить себе шею. Она слышит, как хрустят его позвонки, вставая в более удобные позиции, он выдыхает с облегчением. Этот выдох был странным, не обычным выдохом облегчения, который вырывается вместе с решением проблемы. Это был выдох с усилием. Все потому, что Джин больше не дышит. Он может заставить себя дышать, если захочет, но ему это не нужно. Для Джина дыхание – абсолютно добровольный акт. Могут пройти месяцы, а он не будет дышать и даже не поймет, что перестал это делать.
Нэн садится на корточки рядом с ним на картонное бревно и спрашивает:
– Что произошло?
– Я погиб, – он отвечает.
– Что? Как ты мог погибнуть?
– Стэг и я попали в автокатастрофу и погибли.
Она смеется.
– И кто ты теперь? Зомби?
– Да. – Он кладет ее руку себе на сердце. – Сердце не бьется, – говорит он.
Отдергивая руку назад, она нервно смеется. Ей смешно.
– Ты холодный, – в ее голосе звучат пьяные нотки.
– Еще не совсем, – Джин отвечает серьезно.
– Теперь ты стал некрофилом?
– Прекрати.
Его грустные хипповские глаза сверлят ее, и она чувствует его боль. Ну, пожалуйста, слышит она его мысли. Нэн обнимает его. А он слышит только ее неловкость.
Ленни приближается и снова повторяет:
– Стэг умер, – у него багровое лицо, он заикается. Джин отвечает:
– Ага, и я тоже.
– Как ты можешь быть мертвым, если ты тут ходишь и болтаешь с нами? – спрашивает Ленни.
– Я не знаю. Я никогда не умирал раньше.
– Но Стэг не ходит, – упорствует Ленни. Джин говорит:
– Может быть, он уснул.
– Нет, он умер. У него сломан череп.
Они возвращаются к машине, где лежит Стэг.
– Я тебе покажу, – говорит Джин-зомби… Но когда они приходят, Стэга уже нет.
– Он был здесь. – Ленни поправляет свои ботанические очки.
– Ты уверен? – спрашивает Нэн, обнимая Джина и пытаясь согреть ему кровь.
– Конечно уверен, – отвечает Ленни. – Что происходит? Он просто встал и ушел с проломленным черепом?
– Да, – холодно подтвердил Джин, потирая левый глаз.
Я возвращаюсь в свое тело.
Вижу написанный от руки знак: «До „Сатанбургера" 2 мили».
– М-даа, неблизкий путь к еде, – отпускает комментарий Гроб.
Я смотрю через окна на луну. Это не настоящая луна. Настоящую мы потеряли в 72-м. Ну, мы ее не теряли. Она потерялась сама. Она забыла дорогу вокруг Земли, возможно из-за болезни Альцгеймера, а может быть, совершила самоубийство, чтобы избежать забвения, которое неминуемо последует. Она отклонилась от своего обычного пути, сорвалась с орбиты и провалилась в безграничную сажу, через миллионы маленьких белых точек – проколов от булавки на картоне, натянутом против света. И больше мы о ней не слышали.
Теперь у нас новая луна.
Нам самим пришлось строить ее из бетона. Это была нелегкая работа. Делать объект колоссального размера – сотни километров в диаметре – это настоящее шило в заднице. Гигантский белый шар, больше, чем горы, но меньше, чем настоящая луна. Чтобы устранить визуальное различие, пришлось запустить новую луну на другую орбиту, ближе к Земле, чтобы она казалась того же размера, что и старая.
Иногда я рассматриваю фотографии старой луны. Отличий не так много – вот только спонсоры, оплатившие постройку новой луны, настояли на том, чтобы на ее поверхность нанесли их логотипы. Однако лучше иметь корпоративную луну, чем не иметь никакой.