Сатанбургер
Шрифт:
Странно, однако: Господь находит забавным, когда его называют придурком или мудилой, – в конце концов, это просто смешные слова, которые говорят люди, когда злятся. Они распускают язык вместо кулаков.
Я возвращаюсь к себе и выхожу из «гремлина», готовя мои слабые мышцы к долгой ходьбе в гору, растирая их своими тонкими, как иглы, пальцами. Старый воздух внутри «гремлина» сменяется морозно-скрипящим, свежим для легких, он бодрит меня этим слишком ранним утром.
На улице все тихо, улицы еще мертвы, ни одной живой души поблизости.
«Сатанбургер» расположен не на самой вершине горы. Он даже ниже его середины. Мы легко добираемся туда, хотя Водка противно ноет, прося немецкой еды вместо бутербродов с мертвечиной.
Около входной двери на ящике стоит еще одна табличка: «НУЖНЫ официанты».
Позади ресторана пролегает тропинка, которая ведет на вершину, у начала тропы стол с табличкой: «Зона обитания мух-скорпионов. Вход для самок бабуинов строго воспрещен!»
Когда мы входим в ресторан, застаем там единственного посетителя – маленького тролля, который говорит на древнем языке друидов. Он сидит в углу и занят своими мыслями, пьет черный кофе и читает сборник старых анекдотов.
Автомат по продаже сигарет приветствует нас на входе. На нем две таблички: «Проходите» и «Вы получите две пачки „Ньюпорт" по цене одной».
Сигаретный автомат не разговаривает, потому что у него нет голосового механизма, но я думаю, он бы жаловался, будь у него возможность. Рук у него тоже нет, так что вряд ли он написал это сам. Мы должны следовать его инструкциям, возможно, должны подумать, стоит или нет покупать у него сигареты.
Нас встречает автомат с сигаретами потому, что Сатана хочет дать всем знать на входе, что в его заведении курят. Оно поделено на два зала – для курящих и для курящих травку. Автомат также продает гашиш и марихуану, на любителя.
Мы следуем за автоматом, который ковыляет на маленьких ножках, в сторону главного прилавка, где нам подмигивает кассовый аппарат и ждет заказа. Толпа столов и стульев смотрит, как мы проходим мимо, уставившись, поворачиваясь к нам, безмолвно. Целый ресторан – с полным отсутствием человеческой обслуги, целиком управляющийся живой мебелью.
Сатана появляется за прилавком.
Он ниже ростом, чем я, выглядит как мужчина средних лет, с седой бородой, с сединой в темных волосах, странная улыбка растягивает его лицо, на нем темный костюм и красный галстук, надпись на булавке «Гордость Геев» с картинкой улыбающегося пениса, очень похожего на мультяшного червяка, который лезет в задницу.
Гробовщик замечает булавку и, прячась за нашими спинами, шепчет: «Я говорил вам, он голубой».
Ричард Штайн назвал бы Гроба гомофобом. Эта фобия обычно возникает по одной из трех причин: вас воспитывали с сознанием, что гомосексуалисты социально неприемлемы; вы никогда не сталкивались с гомосексуалистами в подростковый период; вы являетесь геем, но боитесь принять это.
Сейчас немногие люди страдают гомофобией. Всем пофиг что-то ненавидеть или бояться. Слово «гомик» перестало быть оскорблением. Больше нет активных скинхедов второй волны, или нацистов, или красношеих, чтобы бить гомиков. Так что теперь гомосексуалисты не подвергаются гонениям. Но у них нет интереса посещать гей-бары, так что они не проявляют свою гомосексуальность активно, а это делает общество геев и лесбиянок пустой тратой времени.
Возможно, что Сатана последний гей на Земле, который носит такую пропагандистскую булавку. Ричард Штайн говорит, что бороться за свои права и устраивать парады – две вещи, которые геи любили в общественной жизни. Если бы эти две вещи не существовали, то не было бы так много геев, ведь многие люди находят парады и публичную борьбу за права достаточным основанием для того, чтобы стать геями. Штайн также говорил, что некоторые люди становились геями только ради того, чтобы отличаться от всех остальных. Они не хотят подчиняться той сексуальной ориентации, которую разрешают власти.
Другими словами: ГЕЙ = АНАРХИЯ.
Сатана продолжает пялиться на нас со своей дурацкой улыбочкой еще минут пять. Мы наблюдаем за ним и боимся прервать.
Потом Сатана задает нам вопрос: «Вы приехали за едой или за работой?»
Христиан выступает спикером с нашей стороны: «Возможно, за тем и другим».
До этого момента я не вспоминал о табличке, что необходима помощь. Христиан всегда говорит о поисках работы, но никогда ее не находит. Я бы тоже мог получить работу, но с моими глазами это практически невозможно. Мы подаем заявления куда можно, но никогда не получаем ответа или приглашения на собеседование. Гроб, который работал всегда, называет Христиана и меня ленивыми задницами за то, что мы никогда не работали, но кажется, нам все равно. Сегодня все жители планеты попадают в категорию ленивых задниц.
– Вы тот молодой человек, что сдал мне комнату, – Сатана наконец замечает Гроба, – не так ли?
– Да, – отвечает Гроб. – Это мои соседи – Лист и Христиан.
– Христиан? – Сатана вздрагивает. – Это слово меня оскорбляет. – Он, конечно, шутит, говоря так, но никто не воспринимает это как шутку.
– Простите, – говорит Христиан, как если бы он мог изменить свое имя.
– Не беспокойтесь об этом. – Сатана плавно взмахивает рукой. – Я не имею ничего против всех вас. К тому же вы мои арендодатели. Все вакансии будут вашими, если хотите.
– Сколько вы платите? – вставляет Гроб, все еще из-за спины Христиана.
– Я не плачу деньгами, – он отвечает. – В любом случае деньги долго не продержатся. Прежде чем год подойдет к концу, правительства скажут, что они ничего не стоят, и их отменят. Доллар обесценится и окажется в туалетах рядом с туалетной бумагой. Увидите сами.
– Я не понимаю, – говорит Христиан. – Вы несете чушь.
– Я никогда не говорю чепухи, – парирует Сатана. – Проходите сюда, я вам объясню.