Сатанинские игры

Андерсон Пол Уильям

Ван Рийн молча курил. Это продолжалось около минуты. Потом он сказал:

– У вас же не корабль, а летающий танк. Могли бы попытаться освободить его.

– Могли бы, – ответил Эдзел. – Но мы не знали сил противника. И потом это было бы пиратским налетом.

– Да, если только Фолкейн не пленник. А в этом случае мы бы потом такую подняли бучу! Небесам бы стало жарко. А вас бы все носили на руках.

– А если он остался там добровольно?

– Вы превратились бы в козлов отпущения.

– Напав, мы подвергли бы опасности его жизнь, – сказал Эдзел. – А если он не в плену, то, вызволяя

его, мы убили бы ни в чем не повинных людей. Если дело касается моего товарища, то мне наплевать на закон. Но как бы мы не были привязаны к Дэйву, он ведь человек, представитель другой культуры. Мы не можем твердо сказать, в каком он был состоянии, когда звонил нам. Да, поведение его было необычным. Но, быть может, это как-то связано с эмоцией, которую называют любовью? И с чувством вины, что он нарушил контракт? Вы человек, сэр, а мы нет. Мы обращаемся к вам.

– Чтобы я, такой старый, бедный, несчастный, влез в это осиное гнездо?! – воскликнул ван Рийн.

Эдзел поглядел на него в упор:

– Да, сэр. Если вы разрешите нам напасть на них, то ставите на карту свою репутацию и все, чем владеете, ради одного человека, которому наша помощь, быть может, и не нужна. Мы понимаем это.

Ван Рийн яростно запыхтел сигарой. Она обожгла ему пальцы, и он отбросил ее в сторону.

– Ладно, – проворчал он, – хороший хозяин бережет своих людей, да? Итак, мы планируем рейд! – он допил оставшееся в кружке пиво и швырнул посуду на пол. – Великое небо! – взревел он. – Хотел бы я сейчас быть с вами!

Часть вторая

7

Эдзел остановился у воздушного шлюза.

– Ты поосторожней, ладно? – сказал он.

Чи фыркнула.

– Сам поосторожней; за тобой ведь некому будет присматривать. Смотри у меня, болтун-переросток! – Она моргнула. – Что-то в глаз попало. Ну, пошли. Вали отсюда!

Эдзел опустил лицевой щиток шлема. Облаченный в скафандр, он еле-еле поместился в шлюз. Лишь выбравшись наружу, он сумел закрепить на спине ранец с инструментом, среди которого была и маленькая автоматическая пушка.

«Бедолага» медленно удалялся от него. Корабль шел низко, едва не задевая зазубренные горные пики. Из-за пестрой окраски его трудно было разглядеть на фоне сверкающих звезд и глубоких теней внизу. Потом звездолет круто пошел вверх и исчез.

Эдзел терпеливо ждал; наконец сквозь треск помех в наушниках раздался голос цинтианки:

– Эй, как слышимость?

– Шикарно, – отозвался он. В шлеме загудело эхо. Защитное снаряжение весило весьма ощутимо. Температура внутри скафандра начала подниматься, и у Эдзела засвербело под чешуйками. От скафандра пахло машинами, и этот запах уже начал смешиваться с испарением его собственного тела.

– Хорошо. Значит, связь у нас с тобой есть. Я километрах в ста пятидесяти над тобой. Никакой радар меня пока что не обнаружил, может, и не обнаружит. Все в порядке, сэр?

– Да, – голос ван Рийна, усиленный арендованным в Лунограде мазером, казался менее далеким. – Я поговорил со здешним шефом полиции; он до поры до времени не будет вмешиваться. Мои ребята устроят тут парочку дебошей – чтобы отвлечь внимание. У меня есть судья, готовый

наложить запрет на их деятельность, как только я ему прикажу. Правда, чином вот он не вышел, хоть денег я на него ухлопал, как на белужью икру; поэтому он не очень надежен. А если допустить в это дело лунную полицию – беды не оберешься. Эд Гарвер душу черту продаст, лишь бы отправить нас за решетку. Так что поторопитесь, ребятки, – когда целуешь гадюку, ворон считать некогда. А я отправлюсь на свой корабль и поставлю перед алтарем свечки за вас святому Дисмасу, святому Николасу, а особенно – святому Георгию, чтоб его черти взяли!

Эдзел не удержался:

– Когда я изучал культуру Земли, то несколько раз встречал это имя. Но разве сама церковь, еще в двенадцатом веке, не признала его мифическим персонажем?

– Ба. – Беспечно отозвался ван Рийн. – У них не было настоящей веры. Мне нужен воинственный святой. Разве Господь не в силах изменить прошлое и создать его заново ради меня?

Разговор закончился, а потом уже не было времени больше думать ни о чем, кроме скорости.

Эдзел гораздо быстрее бы и с меньшим трудом добрался до места на гравикаре. Но пешехода детекторам обнаружить куда сложнее. Поэтому Эдзел карабкался по горным склонам, перебирался через острые гребни, спускался в расщелины, огибал стены кратеров и трещины. Сердце его гулко стучало, легкие работали на пределе. Хорошую службу ему сослужило то, что передняя часть его тела перевешивала заднюю, – в условиях малой гравитации это был просто подарок судьбы.

Порой он перепрыгивал через препятствия; тогда при приземлении все тело его сотрясалось от удара. Он старался по возможности не выходить из тени, ибо охлаждающая система скафандра уже не справлялась со все возрастающей температурой, которая подскакивала еще выше, как только Эдзел оказывался на освещенном месте. Светофильтры не могли полностью защитить глаза от ослепительного блеска Солнца. Ни один гуманоид не смог бы повторить, сделанный им путь; да и кому это вообще под силу, разве что детям звезды, которая ярче Солнца, планеты, которая больше Земли.

Дважды ему приходилось падать навзничь, когда над ним пролетал патрульный бот. В течение часа он передвигался бросками из тени в тень, избегая сторожевых постов – их антенны и орудийные стволы чернели на фоне неба. Ему удалось добраться до цели незамеченным.

Перед ним уходила вверх дорога, а в конце ее маячил замок; над крепостными стенами возвышались черные, колдовские на вид башни. Эдзел выбрался на дорогу и пошел по ней, уже не скрываясь. Тишина была такой, что он почти успокоился. Потом его окликнули на стандартном диапазоне:

– Кто идет? Стой!

– Гость, – ответил Эдзел, не замедляя своей рыси. – Мне нужно поговорить об очень важном деле, покорно прошу меня принять.

– Кто вы? Как попали сюда? – голос был женский, хриплый от волнения; по-английски она говорила с акцентом. – Остановитесь, я вам говорю! Это частное владение! Посторонним вход запрещен!

– Покорно прошу меня простить, но мне в самом деле крайне необходимо, чтобы меня приняли.

– Возвращайтесь. У начала дороги вы найдете сторожку. Можете заглянуть туда, а уж оттуда сообщите мне все, что хотите сказать.