Сатанстое [Чертов палец]
Шрифт:
В тот момент, когда мы выбрались из лабиринта маленьких островков, большой баркас, шедший впереди других, был недалеко, так что с него нас можно было услышать. Тогда наш индеец принялся грести с удвоенной силой и стал махать рукой, подавая людям на баркасе дружеский знак. Минуту спустя мы подошли к баркасу, и я увидел лорда Гоу, стоящего на носу в полной парадной форме, впереди всех, как будто он хотел быть первым, кто ступит на тот берег озера и проложит путь к победе британского оружия.
ГЛАВА XXIII
Мои сыны! Сердце мое надорвется, видя их лица! А что я могу дать
В первый момент лорд Гоу не узнал нас, но он слишком часто встречался с Гуртом Тен-Эйком в Альбани у старушки Скайлер, чтобы не узнать его тотчас же по голосу. Нас радушно приветствовали, и мы, после обычных приветствий, поспешили осведомиться, где находится полк Бельстрода.
— Его полк в центре, он еще не скоро вступит в дело, — сказал Гоу, — мы авангард, за нами первая очередь. Если вы хотите вкусно поесть, то я не стану вас удерживать, господа: у Бельстрода в полку есть молодой офицер, капитан Биллинг, отличающийся необычайным талантом из ничего готовить превосходные обеды! Но если вы ищете случая отличиться, то наша бригада первая пойдет в дело, а мой стол, каков ни есть, к вашим услугам!
После таких слов не могло быть и речи об уходе из авангарда.
Как только Сускезус узнал о нашем решении, он немедленно вернулся на берег. На нашем баркасе подняли паруса, и мы пошли значительно быстрее, так что к полудню рассчитывали высадиться на берег. Признаюсь, настроение у меня было серьезное; невольно вспоминалась и семья, и близкие сердцу; мысль о смерти, о которой почти никогда не думаешь в мои годы, являлась теперь передо мной как грозный, жуткий призрак, грозящий если не мне, то кому-нибудь из моих товарищей, из тех, что были здесь рядом со мной.
Наш доблестный командир, лорд Гоу, служил уже в немецких войсках и был не новичок в военном деле, но и он был сосредоточен, хотя и не печален: очевидно, он сознавал, что отвечает за жизнь множества людей, и потому он не мог не быть озабочен.
— Мне помнится, — сказал он, обратившись ко мне, — что наша добрейшая мадам Шюйлер говорила мне, Литльпэдж, что вы единственный сын у ваших родителей. Так ли это?
— Да, милорд, и я очень счастлив, что моя матушка не знает о том, что здесь происходит.
— У меня также есть родители, которым я дорог, — произнес Гоу, — но они знают, что я избрал военную карьеру и, следовательно, обязан подвергать риску свою жизнь. Но я завидую тому солдату, который, идя в бой, может отогнать от себя мысль о своих близких. Однако вот мы у берега. Будем исполнять свой долг!
Это были последние слова, которые я слышал из его уст.
Когда авангард высадился на берег и подвезли несколько орудий, то французы сосредоточили в этом месте значительные силы, чтобы помешать нашей высадке. Но у них было мало артиллерии, и наша картечь вскоре расчистила нам дорогу. Правда, мы направили свою атаку не туда, где нас ожидали. По сигналу, данному нашим славным командиром, мы заняли берег и сумели удержаться на нем без серьезных потерь. Гурт, Дирк, Джеп и я все время старались держаться как можно ближе к виконту Гоу, и, согласно его приказанию, наш отряд устремился вперед, тесня отступающего неприятеля. Перестрелка была небольшая, но мы все время продвигались вперед, по мере того как французы отступали к Тикондероге.
Как только мы очистили берег от неприятеля, генерал
Неприятелем у места высадки был оставлен один батальон под прикрытием деревянного форта, но, видя, что наши силы слишком велики, офицер, командовавший этим батальоном, приказал поджечь форт и отступил в полном порядке. Мы продолжали продвигаться вперед, но отсутствие проводников и густой лес, не говоря уже о неровностях почвы, вскоре заставили наши ряды смешаться; тем не менее наша колонна держалась наравне с передними рядами.
Вдруг впереди показались французские мундиры.
Это был довольно значительный отряд, но и они, подобно нам, по-видимому, шли наугад, не зная, куда им идти, чтобы достичь скорее своих укреплений. Пройти мимо нас без того, чтобы при этом не произошло стычки, они не могли, и кто первый открыл огонь, они или мы, теперь трудно сказать; стреляли те и другие. Мы четверо все вместе выпустили свои заряды и принуждены были приостановиться, чтобы снова зарядить ружья. Только я успел вскинуть карабин к плечу, как заметил, что в голове нашей колонны произошло какое-то замешательство, и увидел, что мимо нас пронесли тело какого-то офицера. То был лорд Гоу! Он пал при первом серьезном залпе неприятеля, и смерть этого дорогого, всеми любимого начальника вдруг как будто остервенила наших солдат. Они бросились на французов с бешенством и резали, убивали и ранили их десятками, забрав, кого можно, в плен и рассеяв остальных.
Но такого геройского пыла, какой проявил при этом Гурт Тен-Эйк, я никогда не видел. Этот всегда столь добродушный и милый весельчак совершенно преобразился. Он преследовал французов с яростью вплоть до самых их укреплений. Когда нам пришлось вернуться назад, на нас напали индейцы, но Джеп уложил троих прикладом своего ружья; Дирк убил наповал двоих, и это внушило врагам достаточно уважения к нашим особам, и они перестали нас преследовать.
Кроме того, в милиции находился один партизан, Роджерс, командовавший отрядом стрелков на нашем левом фланге. Он быстро двинулся вперед, но индейцы, опасаясь быть окруженными, рассыпались и оставили нас в покое.
Аберкромби избрал для ночлега место, находившееся в двух милях от передовых укреплений Тикондероги, неподалеку от озера. Необходимо было дождаться прибытия артиллерии и боевых припасов, а также и долгожданного провианта. Кроме того, смерть Гоу произвела на всех удручающее впечатление.
Вернувшись в общий лагерь, мы отыскали там майора Бельстрода. Здесь нас приняли чрезвычайно радушно, и когда узнали, что мы находились в отряде авангарда, отличившемся на фланге правой колонны, то нам устроили настоящую овацию.
— Вам может показаться странным подавленное состояние войск после столь благополучной высадки и при наличии более сотни пленных, но для нас было бы легче, если бы лучшую нашу бригаду уничтожили, чем лишиться такого человека, как Гоу! Он был душой армии! Наш главнокомандующий не знает ни американцев, ни условий войны на этом континенте; отсюда вся нерешительность, ошибки, оплошности, могущие иметь потом важные последствия в таком деле, как война!
И это говорил не один Бельстрод; то же самое слышалось повсюду.