Сатирическая история от Рюрика до Революции
Шрифт:
– Эмансипированные! – с презрением поддакнули приближенные. – Все они таковы, эти «освободительницы».
Когда были истреблены новгородские бояре, Иоанн Васильевич пошел искать бояр в Псков, а тем временем в Москве успели вырасти новые бояре на месте казненных, и Грозный вернулся в Москву.
Покорение Сибири
При Иоанне Грозном случилось странное событие. Однажды во дворец пришел человек и отрекомендовался:
– Иван
Иоанн Васильевич пронизал пришельца глазами и произнес:
– Скажи, прямо, жиган. Беглый из Сибири.
– Я не беглый, а покоритель.
– Отлично. Расскажи, что ты там покорил.
Кольцо стал рассказывать:
– Казаки мы, т. е. что ваше, то наше, а что не наше, тоже наше. Мы люди простые и неученые. По-неученому и живем.
– Это мы слыхали. Дальше.
– Сейчас будет и дальше.
Кольцо погладил усы и самодовольно продолжал:
– Некого стало на Руси грабить. Много ли после опричника награбишь? Мы и пошли дальше за Урал. Смотрим, земли много, а народу столько, сколько у лысого волос на голове.
– Прошу без намеков, – прервал Иоанн. – Говори просто.
– Могу и так. А царствует над этим, прости Господи, народом слепой царь, и предводительствует глухонемой воевода. Мои люди, как львы, бросились на этот народ и разбили его. Слепой царь не увидел, а глухой воевода не услышал, как мы подкрались к народу и покорили его. Вот я и твоей милости подарки привез.
Иван Кольцо вынул несколько соболей и лисиц и разложил их пред Иоанном Васильевичем.
– Стибрили? – кратко спросил Грозный.
– Никак нет. Настреляли!..
Иоанн Васильевич стал рассматривать подарки.
– Заграничные! – сказал он с видом знатока.
– Без фальши! – подтвердил Кольцо. – Вот и таможенные пломбы.
– Спасибо. А кто вами предводительствовал?
– Предводительствовал наш атаман Ермак Тимофеевич.
– Почему же он сам не явился?
Кольцо замялся.
– Как бы тебе сказать… Ссылка не кончилась. Еще годков двадцать ему ждать надо…
Чтобы замять неприятный разговор, Иван Кольцо стал на колени и торжественно произнес:
– Кладем к твоим ногам завоеванное нами царство, по имени Сибирь.
– Принимаю его! – ласково произнес Иоанн Васильевич.
В тот же день «золотопромышленные» понизились до половины их стоимости.
Больше десятка банкиров разорились, замошенничали деньги вкладчиков и были сосланы в Сибирь.
Смерть Грозного
Умер Иоанн Васильевич от игры в шахматы.
Чигориным он не был, но в шахматы играл недурно. Постоянным партнером Грозного был боярин Бельский, которому он все забывал отрубить голову.
– Ты уж извини, боярин, – говаривал он
– Подожду! – добродушно отвечал Бельский. – Не велик барин. Могу и подождать, пока господин Малюта освободится.
Вот за свою забывчивость Иоанн Васильевич и поплатился.
Однажды он по обыкновению сел играть в шахматы. Бельский заявил:
– Шах королю!
В эту минуту Иоанн Васильевич упал на спинку кресла и умер.
Шахматному королю немедленно отрубили голову, а королеву, именуемую ферзем, сослали в дальний монастырь.
Несколько месяцев после похорон Иоанна Грозного оставшиеся в живых москвичи не верили, что они живы.
– Неужели мы уцелели! – удивлялись они.
Многие на улице подходили к знакомым и просили:
– А ну-ка ударь меня по уху! Хочу узнать, жив я или не жив?
Летописцы уверяют, что остаться живым при Иоанне Грозном было так же трудно, как выиграть двести тысяч.
IV. Смутное время
Борис Годунов
До Бориса почти царствовал Федор Иоаннович.
Федор Иоаннович теперь покойник. Да и при жизни он был покойником, отчего у него и не было детей. В большие праздники его обряжали и выводили показывать народу.
Наконец его похоронили, и стал царствовать Борис. Во время венчания на царство Борис сказал:
– Клянусь, что у меня не будет ни одного бедняка.
Он честно сдержал слово. Не прошло и пяти лет царствования Бориса, а уже ни одного бедняка нельзя было сыскать во всей стране с огнем.
Все перемерли с голода и от болезней.
По отцу Борис был татарин, по матери русский, а по остальным родственникам неизвестно кто…
Правил он, как следует. Давал обещания, казнил, ссылал и искоренял крамолу.
Но ни казнями, ни ссылками, ни другими милостями ему не удалось сыскать любви народа.
Имя Бориса произносилось с иронией.
– Какой он «Борис», – говорили про него втихомолку. – Борух, а не Борис. Борух Годун или, еще вернее, Борух Годин. Знаем мы этих Борисов…
– Нету здесь Столыпина – ехидничали бояре. – он ему показал бы «Бориса».
Многие уверяли, что своими ушами слышали, как Борис разговаривал по-еврейски, когда он еще был премьером.
– Только и слышно было, что гыр-гыр-гыр, – рассказывали бояре. – Потом все пошли в синагогу.
Когда появился первый самозванец, все стали шептаться и злорадствовать.
Узнав про самозванца, Борис позвал Шуйского.
– Слышал? – спросил царь.
– Слышал! – ответил Шуйский.
– Это он, Дмитрий?