Шрифт:
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Солнце ещё не взошло, но уже были различимы все курганы и далекая, похожая на облако, Саур-Могила с остроконечной, покрытой легким туманом вершиной.
Если подняться на нее, то оттуда видна равнина, такая же волнующая и безграничная, как небо, видны далекие города, поселки и хутора, а за ними, синеющее у кромки горизонта море.
Только здесь понятно, как много видела и знала древняя Могила на своем веку, осязая собою время и пространство.
Она зрила
Слышала она пальбу запорожских мушкетов и вой ядер турецких пушек, звон шашек красной и белой конницы, рев танковых моторов группы армий «Центр» и праздничный салют Великой Победы, а потом все надолго стихло.
Каждую весну зеленый простор у подножия Могилы алел россыпями полевых маков, летом по нему гуляли серебряные волны ковыля, а осенью и зимой пел песни летящий в дальние страны ветер.
И над всем этим, в мирном небе, величаво парил беркут.
Сильная и гордая степная птица. Превыше всего ценящая свободу.
Часть 1. На рубеже веков
Глава 1. Дорога к дому
бодро орали магнитофоны в разных местах перрона, где шла посадка на скорый Мурманск – Москва, в омытые майским дождем, блестящие окнами вагоны.
На Кольском шла демобилизация военных, отслуживших свой срок, и в их числе моряков Северного флота.
Их черные группы в бескозырках с муаровыми лентами, щегольских бушлатах и широченных клешах виднелись тут и там, солидно ступая на подножки тамбуров.
В одной из таких, с золотистыми якорьками «штатов» 1 на рукавах, радостно скалил белые зубы и юморил с проверяющей билеты молодой проводницей, смуглый усатый сержант с гитарой на плече и небольшим чемоданом.
1
нарукавная эмблема
– Приходи к нам в гости, красотка, – подмигивал ей карим глазом. – Спою тебе песню про любовь. Душевную.
– Да поднимайся уже, черт! – шутливо огрызалась та. – Обязательно приду, с веником, если будете куролесить.
– Все будет тип-топ! – рассмеялся кто-то из моряков, и вся компания, исчезнув в проеме двери, бодро зацокала подковками по крашеному металлу пола.
Сержанта звали Сашка Шубин, родом он был из Донбасса и имел сербские корни.
Еще при Екатерине Великой его предки по материнской линии пришли на службу России с Балкан в составе двух гусарских полков Шевича и Предрадовича. Им определили охрану южных рубежей Империи, поверстали в казаки и вместе с семьями расселили на берегах Лугани, Северского Донца и Айдара. Оттуда и пошли поныне здравствующие Славяносербск, Станица Луганская, Троицк и Попасная. В семье Шубиных свято хранились два Георгиевских креста Сашкиного прадеда – Никиты.
Остальные пять сослуживцев сержанта были кто – откуда. С необъятных просторов Советского Союза.
Все они отлично владели стрелковым и прочими видами оружия, знали вождение, топографию и рукопашный бой, могли десантироваться с воздуха и воды в любую точку Мира.
Киркенесская Краснознаменная бригада морской пехоты, из которой уволились ребята, базировалась в губе Печенга и вела свою боевую историю с мая 1943-го, когда на базе отдельного батальона был сформирован 61 стрелковый полк 45 стрелковой дивизии.
Полк отличился в Петсамо – Киркенесской операции во время Великой Отечественной войны и стал носить почётное наименование «Киркенесский».
Его славопреемницей и стала названная выше бригада морской пехоты Северного флота.
В мирное время и в годы «холодной войны» морские пехотинцы соединения двадцать восемь раз участвовали в дальних морских походах с заходом в Египет, Сирию, Мальту, Анголу, Бенин, Гвинею, Сан-Томе, а также другие государства Африки и ближнего Востока.
Высокие мастерство и выучка «черных беретов» неоднократно проявлялись и во время многочисленных учений: «Материк», «Балтика-78», «Запад-81», «Магистраль-83» и прочих.
В 1986 году разведчики и отдельный десантно-штурмовой батальон бригады впервые высадились парашютным способом на остров Колгуев в Карском море. Спустя год, личный состав роты плавающих танков совершил многокилометровый переход морем из губы Нижняя Титовка в губу Кутовая.
И теперешние парни тоже внесли свой вклад в славную историю бригады, побывав в качестве «воинов-интернационалистов» в революционной Анголе.
В прохладных, пахнущих дальней дорогой купе плацкартного вагона, уже шумно располагались другие группы демобилизованных.
Каких тут родов войск, кроме моряков не было!
Ракетчики с аксельбантами на груди, обветренные (один с овчаркой), в зеленых фуражках пограничники, танкисты, авиаторы, мотопехотинцы и стройбатовцы.
В то славное время про Кольский полуостров ходила шутка: «имея винты и ход, он завоевал бы весь Мир». Что, чистая правда.
Морпехи расположились в своем купе, шмякнув бескозырки на крючки и стянув с плеч бушлаты, поместили всю хурду 2 на багажные полки и огляделись.
2
личные вещи (жарг.)
– М-да, – сказал рыжий старший матрос с россыпью наградных жетонов на форменке. – Не вагон, а Ноев ковчег. После чего все рассмеялись.
Соседями впереди была десантура, а сзади пограничники со своим «мухтаром», у которого на шее висела медаль. Не иначе за службу.
Перед самим отправлением по вагону прошел воинский патруль, старший которого – майор, громко объявил, что в Петрозаводске будет второй. В целях профилактики пьянства и мордобоя
– Кто подорвет престиж Вооруженных Сил, – сказал он, обозрев «дембельский» вагон, – тот будет снят с поезда и помещен на гарнизонную гауптвахту!