Саван
Шрифт:
Парень подобрал мне новые портки и рубаху, вполне сносные, я спустился в потемках к реке, ополоснулся от грязи, переоделся в чистое, накинул свою куртку с кинжалами и выкинул старое шмотье подальше в реку, вместе со старой жизнью. Спать мне разрешили под телегой, все лучше, чем в лесу с комарами. Расплатился за одежду пятью серебряниками, и мы все остались довольны.
Наутро мы двинулись в Темноводье. Я проехал с работягами еще полтора дня и распрощался. В городе я легко нашел караван, идущий в Икрафис, и прибился к нему. Нанялся охранником за еду, кров и целых четыре серебряника
Караван из четырех телег вез меня в сторону гор, Икрафис манил своей вольной жизнью. Я никогда там не бывал, но был наслышан о его свободных законах и нейтральном статусе по отношению к остальным странам.
До твердыни, запирающей перевал, мы добрались через четыре дня, прождав своей очереди на въезд еще день. Купец хлопотал о пропусках, он не терял времени даром и носился с оформлением разрешения на въезд. Во время путешествия я не забывал упражняться с силой, пока никто не видит. После разговора об Избранных я призадумался, а считался ли я таковым? Ведь со всех сторон, как ни крути, выходило, что я заполучил частичку их силы. Пусть и случайно, что же это значит, они таскали с собой подарок богов, которым я так богохульно раскроил Рябому череп. Слепая удача подсунула мне счастливую монету. Я покачивался на въезжающей в твердыню телеге и улыбался.
Еще через два дня мы въехали в Икрафис. Город сразу же покорил своим видом. Величественный. Чистый. Сияющий. Он разносил в пух и прах грязный немытый Жогас. Взяв у торговца плату, я вышел покорять город. Когда на въезде в город у охраны начали изымать оружие, я сразу смекнул, что это не по мне. Сделав вид, что иду поссать за телегу, я спрятал сверток с кинжалами под днищем, предварительно заляпав грязью. Вроде никто ничего не заметил. Стражник, проверяющий телеги, был удачно невнимателен. Торговец оказался знаком местным стражникам, и его не особо проверяли. Забрав оружие, я отмыл его в бочке с водой из ближайшего переулка и спрятал под куртку.
Втянув в легкие дух города, я отправился осматривать это место. Денег было совсем мало. Суммарно набиралось на четыре золотых. Слезы. Но я не унывал, здесь я точно смогу найти работу. Прогуливаясь по улице, зашел в харчевню и взял еды, отдав целый золотой. Ни хрена себе у них тут цены. Похоже, сегодня придется спать на улице, что ж, мне не впервой.
Я ходил по улицам как зевака, вертел головой как флюгер, пытаясь уловить все и сразу. Чистые дороги, ухоженные светлые дома. Да. Мне определенно здесь нравилось. А еще мне нравилось, что передо мной возник игорный дом. Взвесив свои гроши, я хмыкнул. Гулять так гулять. Может быть, сегодня фортуна будет на моей стороне!
Вошел внутрь, и мне в лицо ударил приятный гомон, люди пьяно веселились и азартно орали, за одним столом играли в карты, за другим в кости. Моя любимая игра. Мне в нее везло. Я уверенно направился к круглому столу, за которым пьяно орали шестеро мужиков. Еще три места были свободными.
— Приветствую честный люд, — поздоровался я. — Чувствую, сегодня удача благоволит мне. Возьмете еще одного?
— Ха, отчего бы не взять, если на золото богат, — ответил парнишка с заводным характером, перед ним лежала приличная кучка монет. Похоже, он выигрывал. — Сколько ставишь?
— Три золотых, — горько ответил я. Не хотелось сразу говорить, что это все мои деньги.
— Тогда тебе за другой стол. Начальная ставка пятнадцать, — сказал другой, худощавый высокий тип под два метра ростом.
— У меня есть это. — Я достал из-под куртки трофейный Идоедонский кинжал. Блестящий, с богатой белой рукоятью. — Легкий и прочный, отличный клинок. Сойдет за тридцать золотых.
Черноволосый мужчина с острым носом принял его у меня и осмотрел.
— Идоедонский. Что скажете? Возьмем? — обвел он взглядом играющих.
Заводной парнишка скептически осмотрел оружие.
— Сойдет за двенадцать золотых, — сказал он, глядя на меня.
Вот сученыш. Кинжал стоил явно дороже. Деваться было некуда.
— Ладно. — Я положил перед собой клинок и вывалил все деньги, что у меня были. Остальные брезгливо посмотрели на россыпь моих медяков и серебряников. Но ничего не сказали.
Игра пошла. Открытием для меня стало то, что силой я чувствовал положение костей в большой кружке. Трое из шести сидящих жульничали. Они каким-то способом переворачивали некоторые кости во время тряски. Сукины дети. Неужели знакомство с городом мне придется начать с убийства?
Кидали по семь игральных костей. Трое из шести выкинули больше тридцати пяти. Я тряс стакан, стараясь повернуть кости нужной стороной. Практика с монетками не прошла даром. Я выкинул ровно сорок. Ухмыльнувшись, забрал выигрыш. Вернул свой кинжал на место и сгреб девяносто золотых. Сыграли еще два круга, я для порядка проиграл оба. У меня осталось шестьдесят. Нужно было прикормить сучат, чтобы вывести на ставки побольше. Я заказал себе выпивку и начал планомерно нажираться. Как давно я нормально не выпивал!
Круг. Второй. Третий. Я опустошил свой выигрыш до тридцати золотых. Затем предложил поднять ставки. Сначала до тридцати, а потом до шестидесяти. Когда ставка поднялась до девяносто золотых за кон, все играющие потели, как свиньи. Кругом собрались зеваки, стол заставили опустевшие пивные кружки и еда. Тут-то я и начал раздевать этих рыбок. Догола. Беспощадно. Несколько конов подряд у четверых сразу выпадало одинаковое количество костей. Я подыгрывал. Мне было весело, как никогда. Другая троица явно приуныла, спустив кучу золота.
Совсем оборзев под конец, я начал менять положение костей и свои собственные на единицы. Окружившие нас зеваки просто визжали от восторга. Гогот стоял такой, что даже прохожие с улицы заходили внутрь узнать, что тут происходит.
В итоге я чуть не лопался от счастья, смеясь, как ребенок. Икрафис, я люблю тебя!
Когда накал страстей был максимально велик, а градус алкоголя вырос до предела, я ухватил сочную разносчицу еды и усадил на колени.
— Поделись своей удачей, красавица. — Девчушка довольно хрюкала в моих объятиях, таращась на кучу золота передо мной.