Саврола
Шрифт:
— Это сделано во имя общества.
Как только Саврола увидел мертвое тело своего врага, он был охвачен ужасом, но в то же самое время какая-то подленькая радость терзала его сердце. Теперь барьер был уничтожен. Он изо всех сил старался побороть это чувство, и в результате такой борьбы он испытывал непреодолимый гнев. Слова Кройтце вызвали его негодование. Чувство безумной ярости пронзило каждую клеточку его существа. Все это должно опозорить его имя. Что подумают в Европе, что скажут во всем мире? Раскаяние, стыд, жалость и позорная радость, которую он старался разрушить. Все эти чувства переплелись и обратились в безумную неуправляемую страсть.
— Негодяй, подонок! — закричал он и, отступив
Кройтце, несмотря на приступ острой, почти нечеловеческой боли, прыгнул вперед, пытаясь вцепиться в горло Савролы. Но Тиро выхватил шпагу. Отличавшемуся большой физической силой и отменной сноровкой лейтенанту достаточно было одного удара, чтобы фигура в черном распростерлась на земле.
Пружина была приведена в действие, и ярость толпы казалась безграничной. Раздался громкий крик. Несмотря на то, что репутация Савролы среди революционеров была очень высокой, эти люди лучше знали и больше любили других, менее выдающихся лидеров.
Карл Кройтце был популярен среди народа. Люди повсюду изучали его теории социализма. Он имел твердое влияние и поддержку, как руководитель тайного общества. И он командовал завершающим этапом атаки дворца. Теперь он был убит на их глазах одним из офицеров, вызывавших всеобщую ненависть. Толпа рванулась вперед с неистовым ревом, охваченная безумным гневом.
Саврола отступил назад по ступенькам.
— Граждане, послушайте меня! — воскликнул он. — Вы одержали победу. Не навлекайте на нее позор. Ваша доблесть и патриотизм победили. Не забывайте о том, что мы боролись за возрождение нашей древней Конституции!
Его речь была прервана криками и язвительными насмешками.
— Оскорбления не делают вам чести, поскольку направлены фактически против вас самих, — обратился Саврола к своим соратникам. — Я ведь тоже рисковал своей жизнью ради великого дела. Есть ли здесь человек, получивший ранение? Пусть он выступит вперед, поскольку мы — боевые товарищи.
С этими словами он, преодолевая боль и в то же время с какой-то гордостью, поднял левую руку. Тиро только теперь понял, почему Саврола так странно вздрогнул, пробегая по площади Конституции. Рукав его кителя был разорван и насквозь промочен кровью. Белая рубашка стала багровой. Его пальцы онемели и были полностью запачканы кровью. Эта сцена произвела потрясающее впечатление. Толпа, которая всегда с особым рвением откликается на драматические события, была охвачена чувством сострадания, с которым все люди относятся к тем, кто пострадал перед лицом общей опасности. Настроение людей внезапно изменилось. Радостные, ободряющие возгласы, вначале незаметные, становились все сильнее. Их подхватили люди, стоявшие за пределами двора, которые не знали, что произошло. Саврола продолжал говорить.
— Наше государство, свободное от тирании, должно начать новую, справедливую и достойную жизнь. Те, кто незаконно захватил власть вопреки воле народа, должны быть наказаны, будь то президенты или простые граждане. Военные преступники должны предстать перед судьями республики и ответить за свои деяния. Все жители Лаурании имеют право на свободный суд. Товарищи, мы сделали очень много, но еще не все закончено. Мы завоевали свободу, остается сохранить ее. Эти офицеры должны быть заключены в тюрьму. Вам предстоит другая работа. Корабли прибывают обратно, и еще не время убирать винтовки. Кто доведет наше великое дело до конца?
Человек с повязкой вокруг головы, обагренной кровью, выступил вперед.
— Да, мы сражаемся за одно дело, мы — соратники! — воскликнул он. — Пожмем друг другу руки!
Саврола крепко и охотно пожал ему руку. Это был один из младших офицеров армии повстанцев, простой благородный человек, которого Саврола
— Я поручаю вам ответственную задачу, — сказал он. — Сопроводите этих офицеров и солдат в государственную тюрьму. Позднее я пришлю подробные инструкции через конного связного. Вы можете найти здесь сопровождающих?
Добровольцев оказалось достаточно.
— Тогда ведите их в тюрьму, и помните, что честь республики зависит от их безопасности… Вперед, джентльмены, — добавил он, обращаясь к оставшимся в живых защитникам дворца. — Ваша жизнь вне опасности, клянусь честью.
— Честью конспиратора, — съязвил Сорренто.
— Это уж как будет угодно, сэр, но вам придется подчиниться.
Вся группа, сопровождаемая многочисленными добровольцами из толпы, удалилась, лишь один Тиро остался с Савролой. Но когда все это наконец прекратилось, внезапно раздался глухой тяжелый рокот выстрелов, доносившийся с моря. Залпы быстро следовали один за другим. Это наконец вернулся флот.
Глава XXI. Возвращение флота
Адмирал де Мелло сдержал свое слово и выполнил приказ, который он получил через соответствующие источники. Он находился в пределах 100 миль от Порт-Саида, когда было встречено посыльное судно, на котором прибыл представитель республики. Адмирал немедленно изменил курс и отправился обратно к городу, который он совсем недавно покинул. Его флот включал два линейных корабля, которые хотя и были низкоскоростными и устаревшими, тем не менее представляли собой гигантские машины, два крейсера и канонерскую лодку. Внезапный разрыв паровой трубы на флагманском корабле «Фортуна» вызвал задержку на несколько часов. И лишь на следующий день в два часа корабль прибыл в пункт назначения, когда с носа правого борта стала видна светлая и прекрасная столица Лаурании.
Офицеры, служившие на корабле, с тревогой глядели на город, который был для них родным домом, и они гордились его славой. Нельзя сказать, что их тревога была необоснованной. Над улицами и садами города струился дым от полдюжины пожарищ. Корабли иностранного флота вышли из бухты и стояли на рейде на некотором расстоянии от города. В основном они двигались под паром. Незнакомый красный флаг развевался над крепостью, расположенной в конце мола.
Адмирал, отдав сигнал о снижении скорости вдвое, осторожно пробирался к устью канала. Было так подстроено, что любое проходившее судно подвергалось перекрестному обстрелу из тяжелых батарейных орудий. Фактически ширина пролива составляла около мили. Но сам канал, пригодный для морского плавания, был невероятно узким и почти непроходимым. Де Мелло, которому был знаком каждый фут этого пути, лично управлял «Фортуной». За линейным кораблем следовали два крейсера — «Сорато» и «Петрарх». Следующей плыла канонерская лодка «Ринзи». Другой линейный корабль, «Салданхо», замыкал шествие. Тогда был дан сигнал подготовиться к боевым действиям. Матросы разбились на шеренги по четыре человека; офицеры заняли свои позиции. И флот, черпая помощь от благоприятного течения, медленно направился к входному фарватеру.
Артиллеристы из повстанческой армии не теряли время на формальности. Когда корабль «Фортуна» вступил на линию огня, два гигантских облака дыма взметнулись из амбразур. Это дали залп орудия морской батареи калибром девять дюймов. Оба снаряда высоко взлетели и прорвались сквозь мачты военного корабля, который увеличил скорость до семи узлов и следовал своим курсом. Вслед за ним проплывали корабли сопровождения. Поскольку каждая пушка у крепости была наведена на корабли, все они выстрелили, но не попали в цели. И снаряды рикошетом отскакивали по воде, создавая огромные брызгающие фонтаны. Лишь когда ведущий корабль подошел к входному фарватеру, он был насквозь пробит.