Сайберия. Пожиратель
Шрифт:
У меня, как у Пересмешника, ещё большое преимущество перед остальными – за счёт своей универсальности я могу перерабатывать любую эдру, без жёсткой привязки к конкретному Аспекту. Да и способности свои могу применять более часто, а не копить энергию неделями. Но даже это сейчас не спасает меня от постоянного голода.
Голод этот, к счастью, не отражается на моём физическом состоянии. Разве что бывает неуютно, когда грудной узел опустошается полностью – я чувствую себя в такие минуты безоружным. Но эту проблемку удалось со временем решить. Я разделил Средоточие на несколько изолированных друг от друга отсеков и зарезервировал
Поиски новых источников эдры для меня теперь стали одним из главных приоритетов. По крайней мере, пока трансформация тонкого тела не завершится.
Вот и сейчас, оказавшись в незнакомой части парка, я выискивал подходящие деревья и вытягивал из них накопленную эдру. Больше всего её было в измененных растениях типа камнедрев, чёрной осины, кустов пепельного багульника. Их-то я в первую очередь и выискивал, стараясь не особо отбиваться от группы.
К моменту, как мы вышли к берегу, я успел изрядно пополнить свои запасы. Которые, впрочем, начали тут же таять, быстро впитываясь в ауру. Казалось, будто узлы пульсируют, жадно поглощая энергию и становясь чуть ярче и плотнее.
Это бы подняло мне настроение, если бы не разошедшийся уже не на шутку дождь, вдвойне неприятный на открытом пространстве.
– Только Боцману дождь нипочём, – проворчал Трофимов из-под капюшона.
– Ага, в своей стихии, – поддакнул кто-то из ребят.
– Может, всё-таки на этом и закончим, а? Неужто строить что-то заставит прямо в этой слякоти?
Кабанов-младший стоял на самом краю обрыва над рекой, его чёрный длинный бушлат блестел от воды, капюшон трепетал от порывов ветра. Но сам преподаватель при этом был неподвижен, как статуя, и молча наблюдал за приближением нашей группы. Мы действительно прибыли первыми, за нами с небольшим отрывом следовала ещё одна команда. Остальные немного задержались, но и их уже было видно за деревьями.
– Карты и жетоны из тайников сдать мне! – объявил он, когда мы приблизились. – И разбираем ножи и топоры вон с тех колод. Разбивать палатки и строить шалаши сегодня не будем…
По рядам студентов прокатился вздох облегчения, тут же сменившийся многоголосым стоном, когда Боцман продолжил.
– … вместо этого сейчас быстренько соорудим навесы от дождя, разведём костры и просушимся.
Перечить Борису Георгиевичу не было смысла. Да и от дождя хотелось поскорее спастись. Так что, отправив Трофимова и Полиньяка сдавать карту, остальные члены отряда поспешили к площадке чуть поодаль, где стояло несколько деревянных чурок, в которые было воткнуто десятка два ножей и несколько топоров.
Никаких инструкций, а уж тем более помощи со стороны Боцмана ждать не приходилось – преподаватель, похоже, сначала хотел поглядеть, как мы будем разбираться сами. И, к моему удивлению, большая часть нашего отряда не умела толком обращаться ни с ножом, ни с топором, а о том, как соорудить простенький навес из веток и лапника – вообще понятия не имела.
– Эх, горожане, едрить вас в качель! – ворчал, вернувшись, Трофимов. – Белоручки хреновы! Чего ж тогда в Горный-то попёрлись, в изыскатели?
– Я вообще-то на инженерном факультете, – огрызнулся Кудеяров, с некоторой брезгливостью берясь за рукоять топора. – И для того и образование получаю, чтобы самому потом мозоли не набивать.
– Ну-ну. Только
– Верно рассуждаешь, студент Трофимов, – одобрительно кивнул Боцман, проходя мимо нас. – Но вы бы поторопились, пока до исподнего не вымокли.
Трофимов, как староста, уже по привычке взял на себя организационную работу. Распределил обязанности – кого-то отправил на заготовку длинных жердей, кого-то на лапник, кого-то – на поиски хвороста для костра. Место для бивака мы успели застолбить самое удобное – на ровной площадке между двумя недалеко стоящими деревьями, которые можно было использовать в качестве основных опорных столбов.
Работа закипела, и разошедшийся дождь только подгонял – хотелось, наконец, от него укрыться. А если ещё и костёр удастся разжечь и хоть немного погреться и обсохнуть – то вообще шикарно будет. Правда, в это мне пока слабо верилось – кажется, найти достаточно сухие ветки будет сейчас проблематично.
Эта часть парка была уже совершенно неухоженной и даже не огороженной, и по сути являла собой участок леса. Река тут была довольно широкой – с полкилометра, но к югу от нас был виден мост. На противоположном берегу тоже темнел лес, но из-за деревьев там и сям поднимались столбы печного дыма – похоже, там какое-то село, а может, и не одно. Так что ощущения, что мы в диких местах, не возникало. Тем более что дорога сюда от университетских корпусов, даже с учётом извилистого маршрута с поиском тайников, заняла от силы час.
Поэтому, когда из кустов донесся шорох и отрывистый не то рык, не то всхрап, мало кто воспринял его всерьёз.
– Это кто там хрюкает в кустах? Кочан, ты что ли? Ну иди сюда, кабанчик, за ухом почешу!
– Я те сам щас… почешу! – обиженно отозвался Кочанов с другого края поляны, показывая кулак.
Но хрюканье донеслось и чуть позже – уже более отчётливое, и совсем рядом. Ещё немного – и под смех и улюлюканье первокурсников на поляну выскочила пара поросят – щетинистых, полосатых, сердито повизгивающих. Их, похоже, спугнул кто-то из ребят, углубившихся в чащу в поисках хвороста.
Животинки были размером с собаку, шустрые и жутко визгливые. При виде людей они разнервничались и принялись носиться кругами, прошмыгивая мимо гогочущих балбесов, пытающихся их ухватить. Даже строгие окрики Боцмана не особо помогли – вскоре весь лагерь стоял на ушах.
Впрочем, продлилось это недолго, потому что из кустов донеслись вопли уже совершенно другого рода. Вскоре, несясь сквозь заросли напролом, к лагерю выскочило двое студентов с вытаращенными от ужаса глазами. Один вообще, не останавливаясь, рванул дальше вдоль берега, не разбирая дороги. Второй, напротив, попытался взобраться на ближайшее дерево.
То, что их кто-то преследует, было слышно издалека – позади них раздавался треск ломаемых ветвей и глухой тяжелый топот. Но, что странно, самого преследователя не было видно до последнего, хотя кусты были не особо густые, поскольку листва с них по большей части облетела.
Наконец, чудище с глухим раскатистым рыком выскочило на открытое пространство. Высотой оно было чуть выше пояса среднему человеку, но этот параметр в данном случае мало что значил. Потому что весом тварь была центнера в три, и вооружена внушительными клыками, загибающимися кверху так, что больше походили на бивни мамонта.